Князь Трубецкой, словно зловещая птица Сирин, пел во мраке кошмарных ночей сладкие песни, убаюкивая в колыбели либерализма множество людей в России, подобных князю Мышецкому.
– Я верю, люди, – печально возвещал Трубецкой, – что теперь мы получим от государя то народное представительство, о котором могли мечтать. И станем же радоваться, что эта реформа, как и предыдущие великие изменения былых царствований, дана нам именно с в ы ш е, а не явится вынужденной для престола, пройдет без грохота потрясений, какими была отмечена каждая новая конституция на просвещенном Западе!..
Радостно ликующий, Сергей Яковлевич укатил в уренские Палестины. На этот раз ехал в транссибирском экспрессе, похожем на стремительную змею, которая грохочущим чудом-юдом неслась, поглощая версты, через великую страну, шатавшуюся от голода, неурядиц и взрывов.
А здесь, в салон-вагоне, уютно и мило. Петербург со всеми его делами и новостями как бы незримо присутствует в вагонах.
Ресторан экспресса – громадный купол, сплошь из стекла, похожий на сказочный фонарь, где за столами, среди кадушек с цветами, сидели приличные люди и нарядные дамы. Без остановок летели и пропадали вдали обтерханные и замызганные полустанки. У перекрытых шлагбаумов понуро кивали лошаденки.
После завтрака, в ожидании, пока поездные лакеи приготовят ему ванну, Мышецкий остановился в коридоре салона, раскуривая папиросу. Пышнотелая матрона с пикантными усиками на верхней губе искоса взирала на него сбоку. «Откуда я ее знаю?» – подумал Сергей Яковлевич и на всякий случай поклонился усатой даме.
– Значит, вы меня, князь, узнали? – спросила женщина,
– Признаться, не совсем. Однако ваше лицо, мадам, мне действительно знакомо… Откуда?
– Ну, как же! Я жена учителя гимназии Бобр… Разве не помните, что мой супруг читал лекцию о Толстом, спиритизме и смысле бытия? А вы, князь, снова к нам – в Уренск?
– Да. Вот еду…
– Как это хорошо, князь, – придвинулась к нему Бобриха. – Лучшая часть уренской интеллигенции искренне к вам благожелательна.
Мышецкий, в меру дурашничая, прижал руку к сердцу:
– А вы не льстите, мадам?
– Как можно? Вы человек передовых настроений, и, поверьте, вы встретите в Уренске самый радушный прием.
– Хотелось бы надеяться, мадам…
– Мария Игнатьевна, – подсказала Бобриха.
– Но, любезная Мария Игнатьевна, на этот раз я везу вам кота в мешке. Причем мешка еще не раскрывал. И даже сам не видел этого кота… Так что не могу знать, во что обернется мое нынешнее уренское губернаторствование!
