Эту скоротечную ночь они провели в экспресс-лаборатории ракеты. Новак рассматривал поверхность осколков "ракетки" в микроскоп, водил по ним остриями электрических щупов, смотрел показания осциллографов. Сандро сначала помогал ему, сделал спектральный анализ вещества "ракетки" получилась комбинация почти всех элементов менделеевской таблицы; потом, сморенный усталостью, задремал в мягком кресле.
...Коричневые шестигранные ячейки, прослойки белого и красного металла, вкрапления желтых прозрачных кристалликов, серые прожилки какого-то минерала - все это образовывало сложную, но, несомненно, не произвольную структуру. Новак снова и снова рассматривал ее в микроскоп и то верил, то пугался зревшей в мозгу догадки. "Вот оно что! Вот оно как... И _о_н_о_ тоже успело пережить за последние миллисекунды страх смерти, отчаяние, боль. Жажда жизни, страх смерти - это, пожалуй, единственное, что роднит нас с _н_и_м_и_. Роднит - и разделяет".
Бело-розовая Ближайшая снова взлетела в черное небо. Новак поднял покрасневшие от напряженного всматривания глаза на дремавшего Сандро, тронул его за плечо:
- Переходи в кабину, закрепись. Улетаем.
- Уже?! Нам еще полагается шесть часов работать.
- Да, уже. Мы с тобой убили живое существо. Причем, похоже, более высокоорганизованное, чем мы, люди.
- Как?! - Сандро широко раскрыл глаза. - Неужели в "ракетке"?..
- Нет, не в "ракетке", - перебил Новак. - Не в "ракетке", а - хм, нам бы следовало понять это раньше! - сами "ракетки" живые существа. И иных на этой планете нет...
За стеклом иллюминатора быстро, как светлячки, ползли звезды. Сверкали, нагромождаясь к полюсу в гористую стену, скалы. Из-за горизонта невдалеке вылетела "ракетка" и помчалась "вниз" пологими многокилометровыми прыжками.
- Почему "мы с тобой убили"? - глядя в сторону, неуверенно пробормотал Сандро. - Я же не знал, что ты сделаешь это...
Новак удивленно глянул на него, но промолчал.
2
Ло Вей и Патрик просматривали смонтированную кинограмму.
...Земля на экране была такой, какой ее видят возвращающиеся из рейса астронавты: большой шар, укутанный голубой вуалью атмосферы, сквозь нее смутно обозначаются пестрые пятна континентов и островов в сине-сером пространстве океана; белые нашлепки льдов на полюсах и, будто продолжение их, белые пятнышки туч и айсбергов. Контуры материков расширялись, наполнялись подробностями: коричневыми ветвистыми хребтами, сине-зелеными лесными массивами, голубыми пятнами и линиями рек и озер. Горизонт опрокинулся чашей с зыбкими туманными краями. Внизу стремительно проносятся тонкие серые линии автострад, скопления игрушечно маленьких зданий, желтые прямоугольники пшеничных полей, обрывающийся скалами берег и - море, море без конца и края, в сине-зеленых бликах играющей под солнцем воды.
