Решившись, он несколько раз прошелся мимо барака, надеясь, что его, может быть, увидит Маша, и ни разу не подумав, что окна ее нового жилья могут выходить и во двор, а не только на пустую улицу. Потом он, выбрав место на противоположной стороне, достал зеркальце и направил солнечный лучик на барак, поочередно запуская его в каждое окошко..
Из-за угла соседнего дома за его действиями настороженно наблюдала пожилая женщина в дворницком фартуке. Занятый пусканием солнечных зайчиков, Егор ее не замечал. А женщина незаметно подкралась и схватила его за руку.
— Кому сигналы подаешь?
Егор оторопел.
— Кому сигналишь, спрашиваю? — продолжая цепко держать его, дворничиха свободной рукой достала милицейский свисток. — Милиция! Милиция!..
Егор вырвался, уронив зеркальце. Побежал. Дворничиха бежала следом, свистела и кричала:
— Милиция!.. Милиция, шпион тут! Шпион!..
А зеркальце так и осталось на земле.
В перерыве между лекциями вестибюль заполнен студентками и студентами. Преподавателей совсем немного, и они — в окружении молодежи. Здесь же знакомый бдительный преподаватель. Он строго выговаривает Любиной подруге:
— Читайте газету «Правда», там все разъяснено о текущем моменте. И обязательно конспектируйте передовицы, буду строго спрашивать.
По лестнице в вестибюль спускалась Люба. Услышала. громкий голос преподавателя «Основ», пошла прямо к нему сквозь толпу, раздвигая студенток, да, вероятно, и не замечая их сейчас.
—…В период обострения классовой борьбы…
В этот момент Люба прорвалась к преподавателю и, размахнувшись, прилюдно влепила ему звонкую пощечину. Все замерли. Доцент растерянно схватился за щеку. Люба, не оглядываясь, вышла из института. В тишине громко хлопнула входная дверь.
Вечер. Темный коридор квартиры.
Входит Люба.
— А почему у нас темно, Егор? — удивленно спрашивает она и зажигает свет. — Егор!..
Щелкает выключатель, вспыхивает свет в большой комнате. Люба стоит в дверях.
— Егор! — уже волнуясь, окликает она.
Никто не отзывается. Люба, торопясь, обходит всю квартиру, везде зажигая свет. Убедившись, что сына нигде не видно, возвращается в большую комнату. Не раздеваясь, в бессилии и почти отчаянии опускается на стул.
И только сейчас замечает лежащую на столе записку.
«Мама! Не волнуйся, на два дня уехал по делам. Это очень важно. Взял 20 руб. Из буфета. Прости, что без разрешения. Скоро вернусь, все объясню. Целую. Егор».
Утром следующего дня зазвенел телефонный звонок. Люба была так взволнована, так ждала известий, что вылетела из ванной, едва набросив халат на мокрое тело. Схватила трубку.
