Но говорить об этом оборотень не стал. Даже поцокал языком сочувственно и молвил:
– Эхма, незадача-то какая. И что теперь делать будешь? Как тебя обратно в девку-то оборотить?
– Есть одно старое проверенное средство – должен меня поцеловать добрый молодец, – ответила Василиса.
– Ну, Иван, чего застыл? – хлопнул его по плечу Яромир. – Ты у нас в этом ремесле ходок, тебе его и исполнять!
– Ф-фу, ну ладно уж, нос зажму, глаза закрою – стерплю как-нибудь… – скривился княжич, потянувшись к Василисе.
– Думать забудь! – дала ему леща Синеглазка. – Ишь чего удумал – жаб всяких целовать! И это при живой-то…
– Кстати, а ты мне кто вообще?.. – задумался Иван.
– Я тебе… я тебе… я тебе щас так врежу!.. Вы на него поглядите, а!.. От невесты своей отрекается, скотина!
Не слушая разоряющуюся поляницу, княжич почесал в затылке и сказал:
– Чего-то мне и самому неохота как-то, по правде говоря. Мы в детстве с ребятней жаб лизали для потехи – потом почему-то ходили, как вареные…
– А это просто у некоторых жаб слизь… ну, наподобие зелена вина, только еще сильнее сшибает, – охотно объяснил Яромир. – Грибочки некоторые тоже так действуют.
– А-а-а… – протянул Иван. – То-то мне потом страшилища всякие мерещились – черти пузатые да бородатые… Хотя, может, то воевода Самсон был?
– А рога были? – спросил оборотень.
– Рогов не было.
– Значит, не он.
– Э-э-э… Так у воеводы же рогов тоже нема, – заморгал Иван.
– Как же нема? Ты ж сам ему их наставил.
– Да нет, у меня-то как раз не срослось… хотя мысль я понял. Злой ты, волчара, ехидный.
Василиса с отвращением следила за перебранкой этих двоих. Про поцелуй добра молодца она сказала в сердцах, конечно. В шутку. Захотелось, чтобы этот дуролом, пытавшийся надуть ее через соломинку, лягушку облобызал.
И может быть, Иван в конце концов это и сделал бы. Добрый он всегда был, в лепешку ради других готовый расшибиться. Но тут как раз закатилось солнце, скрылся за небоземом последний его краешек – и княгиня-лягушка принялась… расти.
В несколько секунд вымахала до человечьих размеров, распрямилась и тяжело задышала. Скользкая лягушачья шкурка сменилась обычной теплой кожей, по спине заструились золотистые волосы. Тут же сами собою и заплелись в две височные косы, улеглись вкруг главы венцом.
Была она полностью нага, но ничуть того не смущалась. Не потрудившись прикрыться даже руками, Василиса переступила с ноги на ногу и дерзко улыбнулась Ивану. Тот улыбнулся в ответ.
И тут же схлопотал еще один подзатыльник от Синеглазки. У той аж глаза позеленели от ревности.
