— Нет, мы… я…
— Головка от хуя, — холодно сказал Джим, снова с хрустом опустив камень Куверу на голову. — ЧЕГО ТЫ ТАМ СПИЗДНУЛ, УЕБОК?!
— Нет… — простонал Кувер.
— ЧЕГО ТЫ ТАМ СПИЗДНУЛ?!
— Пожалуйста, нет…
Он шепнул Куверу на ухо:
— Моя фамилия — Бегби, — а потом сел и проорал над головой Кувера, как бы обращаясь к океану, к этим грохочущим волнам: — ФРРЭНК БЕГБИ!!! — Он снова посмотрел на Кувера. — СКАЖЬ МОЕ, СУКА, ИМЯ! ФРРЭНК БЕГБИ!!!
— Фрэнк… Фрэнк…
— СКАЖЬ, СУКА, ПРААЛЬНО! ФРРЭНК БЕГБИ!
— Фрэнк Бегби…
Он знал, что это глупо и может дорого ему обойтись, но позволил себе забыться. Пришлось нанести еще много ударов, пока он не убедился, что мужик окочурился, лицевые кости превратились в кашу, а черты стерлись. Все было совсем иначе в четырнадцать лет — в самый первый раз, когда одно-единственное усилие оказалось таким решающим. Но тогда он не испытал никакого удовольствия или чувства освобождения, только страх и сострадание, которые теперь уже были ему неведомы.
Он встал над размозженным лицом и отдышался. Раньше злость была чудесным лакомством, но теперь он просто потакал себе, и от этого не было никакой пользы. Он глянул на пляж, потом на море — ничего, если не считать черного кресла «Холли», стоявшего там, где грозное серо-голубое небо смыкалось с беспокойной водной стихией. Ни единого суденышка вдалеке. Затем прогремел снижающийся самолет, держа курс на ближайший местный аэропорт за университетом. Ирония заключалась в том, что Джима теперь могла бы заметить разве что одинокая студентка, задержавшаяся после празднования Четвертого июля, которую, возможно, в итоге изнасиловали бы и убили, не устрани он сам угрозу. Но никаких студенток здесь не было. Если б он верил в весь этот бред, заподозрил бы, что ему помогают высшие силы. Но Джим врубался, что единственной силой, которая его направляла, был Фрэнк Бегби. И теперь нужно от него избавиться.
Джима так и подмывало обратиться к размозженной голове трупа.
— В курсах, чего я прикинул? — сказал он, глядя на пустынный пляж. — Знаешь, что я подумал? — поправил он самого себя. — Было бы клево, если б с вами был еще какой-то пиздюк. Двое маловастенько.
Оказалось, от Бегби трудно отделаться.
Потом Джим встал, разделся до трусов и аккуратно сложил одежду. Подтащил сначала Кувера, а потом Сантьяго к краю зазубренной скальной породы. Он почти мгновенно выкрутил нож из черепа Сантьяго, но прошло мучительных полминуты, прежде чем удалось вырвать «волк альфа» из бедра. Потом Джим раздел обоих и сложил их одежду отдельной стопкой. Просвет между двумя большими скалами обеспечивал надежное прикрытие, но Джиму предстояла самая рискованная часть затеи. Он влез обратно на плоские камни и окинул взглядом песчаный пляж — сначала слева, потом справа. Все так же зловеще-пустынно — ни одной живой души. Пляж просматривался полностью — до самого края города. Джим повернулся к морю. Далеко-далеко на горизонте виднелось судно, но, к счастью, оно направлялось в другую сторону и вскоре растаяло среди сияющих облаков и переливающегося океана.
