– Вы можете оказать мне гораздо большую услугу, – сказал я и на вопрос, в чем она состоит, прибавил: – Пойдемте вместе со мной к одному из моих врагов и удостоверьте, как я вел себя сегодня. Это будет настоящей услугой. Хотя мистер Симон на первый раз и прислал мне любезного противника, но в мыслях у него было убийство. Он пошлет другого, за другим – третьего. А так как вы видели мое умение обращаться с холодным оружием, то сами можете судить, каков будет результат.
– Мне бы тоже это не понравилось, если бы я сражался на шпагах вроде вас! – воскликнул он. – Но я помогу вам, Пальфур. Ведите!
Если, направляясь в этот проклятый парк, я шел медленно, то на обратном пути, мои ноги несли меня очень быстро. Помню, что я ощущал сильную жажду, по дороге напился у колодца святой Маргариты и что вода показалась мне необычайно вкусной. Мы прошли через церковь, вышли из церковной двери, спустились нижним ходом и прямо пришли к дому Престонгрэнджа, сговорившись по дороге о подробностях предстоящего разговора. Лакей заявил, что хозяин дома, но занят с другими джентльменами очень секретным делом и приказал не принимать.
– Мое дело займет всего три минуты, и я не могу ждать, – сказал я. – Можете сказать, что оно вовсе не секретно и я даже буду рад свидетелям.
Когда лакей довольно неохотно отправился с нашим поручением, мы решили последовать за ним в переднюю, куда доносились голоса из соседней комнаты. Там заседали трое: Престонгрэндж, Симон Фрэзер и мистер Эрскин, пертский шериф. А так как они собрались для совещания по поводу аппинского убийства, то мое появление, очевидно, помешало им. Однако они согласились принять меня.
– Ну, мистер Бальфур, что вас опять привело сюда? И кого это вы ведете с собой? – спросил Престонгрэндж.
Фрэзер молча глядел на стол.
– Он пришел сюда, чтобы принести свидетельство в мою пользу, милорд, и мне кажется, что вам необходимо выслушать его, – ответил я и повернулся к Дункаисби.
– Я должен заявить, – сказал лейтенант, – что сегодня дрался на дуэли с Пальфуром в Хентерс-Пог, о чем теперь чрезвычайно жалею, а также, что он вел себя как только можно требовать от джентльмена и что я питаю большое уважение к Пальфуру.
– Благодарю вас за ваше честное заявление, – сказал я.
Затем Дункансби поклонился и вышел из комнаты, как мы условились заранее.
– Какое мне дело до этого? – спросил Престонгрэндж.
– Я объясню это вам в двух словах, милорд, – сказал я. – Я привел этого джентльмена, королевского офицера, чтобы мне была оказана справедливость. Я думаю, что теперь мое чувство чести удостоверено. До известного дня – вы знаете до какого, милорд, – будет совершенно бесполезно натравливать на меня других офицеров. Я не соглашусь прорубать себе дорогу сквозь весь гарнизон замка.
