Лачуг было около двух дюжин, включая похожую на амбар постройку, некоторые из них были крошечные, как старые садовые туалеты. От иных вообще ничего не осталось, кроме деревянных столбов, тянувшихся в пасмурное небо, их стены превратились в груды камней. Все строения, равно как и группа древних каменных надгробий, были обращены к зияющему в земле провалу.
Драммелл стоял на его краю, попивая кофе и вглядываясь вниз. Пол присоединился к офицеру, заглянул за край трещины и, как оказалось, он смотрел в устье шахты. Внутри виднелись перекрестья из старого бруса два на четыре, скрепленного между собой гвоздями размером с железнодорожные костыли. Из отверстия, словно щупальца неведомого подводного существа, вырывались покрытые листьями виноградные лозы. По всей поверхности плато земля была усеяна рытвинами, местами в несколько ярдов глубиной, хотя из-за снега трудно было точно сказать.
– Деревня за деревней, – произнес Драммелл. – Можно сказать, поселок-призрак. Альтер эго Хэнда. Благодаря этому месту Дредс Хэнд сегодня существует.
– Насколько глубоко она уходит? – спросил Пол, все еще вглядываясь в узкую расселину в земле.
В ней было всего несколько ярдов в ширину, но она внушала страх, чувство опасности. Галло непроизвольно сделал шаг назад.
– Достаточно глубоко, – ответил Драммелл. – Двадцать шесть человек погибли, когда шахта обвалилась… примерно в тысяча девятьсот шестнадцатом.
Он поднял руку, указывая на ряды каменных крестов, которые служили мрачным подтверждением его слов. Двадцатью шестью подтверждениями. Пол обернулся к полукругу захудалых лачуг, стоявших на расстоянии брошенного камня. Те выглядели не надежней, чем спичечные домики, патина свежего снега на покатых крышах казалась для них опасно тяжелой. Как здания простояли сто лет, особенно с той поры, как оказались на краю разлома, было загадкой. Если бы не снег и не просторы хвойного леса на заднем фоне, они могли бы сойти за декорации старого вестерна.
– Послушайте, Галло, хочу быть с вами откровенным. Здешние люди суеверны. Оглянитесь вокруг. У нас очень темные зимы, а лето – один сплошной день без конца и без края. У людей тут мало что есть. Они пьют, охотятся, сидят и рассказывают истории о привидениях, – Драммелл сплюнул сгусток мокроты на землю и продолжил: – В закусочной вы спросили, сколько народа здесь пропало. Ответа, мистер Галло, никто не знает. Такие вещи просто подпитывают суеверия. А теперь у нас есть Джо Мэллори, один из своих, который сделал то, что сделал. Ну, это я пытаюсь помочь вам понять, почему люди ведут себя немного странно по отношению к вам. Они просто боятся, вот и все.
