Истоки аттической комедии были столь же смешанными и древними, что и истоки трагедии. Изображения ряженых и фигур в масках, появившиеся на афинских вазах на рубеже VII–VI веков до н. э. (а также на коринфской и сикионской керамике той же эпохи), свидетельствуют о более или менее грубых зачатках комической драмы. Но настоящее развитие ждало этот жанр лишь в следующем столетии, когда комедии стали исполнять сначала на Городских Дионисиях, а затем на других празднествах, тоже посвященных Дионису, — Ленеях (ок. 487 г. до н. э., Леней — 440 г. до н. э.)>37.
Другим искусством, пережившим расцвет при Писистрати-дах, стала скульптура — особенно если говорить о ваятелях мраморных кор, которые были в изобилии найдены на Акрополе, где их закопали после греко-персидских войн. То обстоятельство, что большинство таких находок относится к Афинам, порой заслоняет историческую правду, а именно — что многие из этих кор, особенно древнейшие, на самом деле происходили с Киклад (с Наксоса и Пароса), благодаря Пи-систрату поддерживавших тесные контакты с Афинами.
Именно на этих островах были изваяны многие образцы такой скульптуры, найденные затем в Афинах. Но и афинские ваятели проявили свое мастерство — сперва в течение краткого периода сильнейшего ионийского влияния (последовавшего за переселением в Афины ионийцев, спасавшихся с 546 г. до н. э. от персидского вторжения), оставившего по себе память в прекрасных статуях с печатью изысканной и загадочной чувственности; затем в их творчестве последовал сугубо аттический период с его уверенной и спокойной художественной манерой.
Наперекор позднейшему предубеждению по отношению к «тиранам», даже рьяные демократы признавали впоследствии, что правление Писистрата было настоящим «золотым веком». Как мы видели, он благоразумно воздержался от вмешательства в существующее солоновское законодательство и не вызвал ничем другим серьезных социальных волнений. Зато проведенная им финансовая политика возымела действие, позволив ему заняться устроением народных празднеств, возведением храмов и проведением внешней политики, сочетавшей смелую экспансию с искусной дипломатией.
Такими разнообразными способами, поначалу удачно наложившимися на общую афинскую политику, Писистрат по-настоящему скрепил единство Аттики и Афин. Жизнь их обитателей перестала быть просто отчаянной борьбой за выживание — напротив, наблюдалось все большее благополучие. К тому же, хотя от тирании далеко до демократии (и Писистрат осуществлял, например, довольно сильный «закулисный» надзор за выборами), тем не менее его режим, как ни парадоксально, проторил путь демократическому строю будущего. Ибо он всячески сдерживал и обуздывал родовую знать; а его проницательное правление породило целое поколение — в самых разных общественных слоях, — которое отныне знало, что такое мирное управление государством.
