Примерно в ту же пору гончар Эрготим и вазописец Кли-тий, афиняне, ознаменовали отход от протоаттического стиля в вазописи, в меру яркого, — создав кратер, известный в наше время как «ваза Франсуа». Он был найден в Клузии (Кьюзи) в Этрурии и хранится ныне во Флоренции, в Археологическом музее. Эта богато расписанная ваза 60 см в высоту, в основе своей чернофигурная, но с полихромными вкраплениями, положила начало новой эпохе (видимо, это осознавали и сами мастера — гончар с вазописцем, — так как оба горделиво начертали свои имена на совместном детище). Клитий изобразил на этом кратере 270 фигур, считая людей и животных, со 121 сопровождающей подписью. Он был в первую очередь миниатюристом, сосредоточенным на тончайших деталях, поэтому композиции в целом все еще несколько недостает единства. Вместе с тем это изысканное сплетение фигур и сцен, главным образом мифологического характера, являет взору невиданную дотоле монументальную и повествовательную сложность, какая и не снилась коринфским мастерам (сперва обращавшихся за образцами к афинской вазописи). Ближневосточные мотивы, с которыми, напрямую или косвенно, Клитий мог познакомиться на примере резьбы по металлу или узорчатых тканей, подверглись у него неожиданному переосмыслению. «Ваза Франсуа» явилась настоящим манифестом, предрекшим великолепное будущее аттической керамики и одновременно ознаменовавшим воцарение Афин на том рынке, где прежде безраздельно господствовал Коринф.
В скором времени тот факт, что Коринф окончательно уступил Афинам первенство в торговле и искусстве, был подтвержден бурным развитием чернофигурной керамики, которую стали производить в городе. В этих афинских изделиях фоном служил естественный цвет превосходной красной, бурой или ярко-рыжей глины, добывавшейся со дна Кефиса, местной речки. При обжиге использовались особые крупинки и техника полирования, придававшие вазам ослепительный лоск. На поверхность сосуда наносилась роспись — столь же блестящей черной краской, обладавшей почти непобедимой прочностью. Тонко процарапанные очертания создавали сильное впечатление органичного внутрипространственного движения. Эти чернофигурные вазы представляли самобытным мастерам упоительную свободу, одновременно удерживая их в рамках заданных возможностей.
Среди мастеров чернофигурного стиля особо выделялись двое. Одним был «вазописец Амасис» — возможно, он же и гончар, подписывавший свои вазы этим именем (если это так, мы имеем дело с редким случаем, когда гончар сам расписывал собственные сосуды). Амасис работал приблизительно в 561–514 гг. до н. э., и за этот длительный период он перебрал великое множество тем и сюжетов, как из мифологии, так и из повседневного быта
