* * *
Сам же Тодзио находился в большом волнении. Он вполне предвидел нагоняй от Императора за свой вклад в падение кабинета Коноэ. Кроме того, генерал понятия на имел, на какую должность он будет назначен при формировании нового кабинета.
Примерно в половине четвертого ему позвонил главный камергер и попросил генерала немедленно прибыть во дворец. Торопливо сунув в портфель несколько документов, чтобы иметь возможность оправдаться в случае необходимости, Тодзио выехал во дворец.
Прибыв во дворец, Тодзио ожидал разноса и был крайне удивлен и смущен, услышав слова Императора: «Мы повелеваем вам сформировать кабинет, в соответствии с Конституцией. Мы считаем, что нация столкнулась с очень опасной ситуацией Армия и флот должны теснее взаимодействовать. Позднее мы вызовем Морского министра и скажем ему то же самое».
Тодзио попросил время поразмыслить и вышел в приемную, где столкнулся с адмиралом Ойкава, которому Император повелел «теснее взаимодействовать с армией». К ним подошел маркиз Кидо и пояснил: «Я посоветовал Императору говорить с вами только о взаимодействии армии и флота. Император желает, чтобы вы провели тщательное исследование международной обстановки и внутреннего положения в стране без оглядок на решение от 6 сентября. Рассматривайте все это как приказ Императора».
Это событие было беспрецедентным в японской истории. Еще никогда до этого Император не приказывал отменить решение, принятое на совещании в Его присутствии. Тодзио было приказано начать с «чистого листа бумаги», то есть, продолжать переговоры с американцами о мирном урегулировании всех проблем.
Генерал Тодзио еще не мог полностью осмыслить все произошедшее, но сказал маркизу Кидо, что принимает на себя ответственность, возложенную на него Императором. Затем генерал направился в храм Иосокуни, где сотворил молитву «совместно с душами погибших за Японию воинов». Тодзио понимал, что для него начинается принципиально новая жизнь. Теперь ему нужно научиться мыслить не как солдату, а как гражданскому политику, скрупулезно выполняющего волю Императора. Генерал даже придумал себе новый девиз: «Император должен стать зеркалом моих мыслей»…
Когда Тодзио вернулся в Военное министерство, его ведомство гудело, как потревоженный улей. Два возбужденных генерала перехватили его в холле, предлагая свои кандидатуры в новый кабинет. Тодзио не стал их слушать и, буркнув что-то о «неуместной прыткости генералов», скрылся у себя в кабинете.
