Газета «Нью-Йорк Таймс» отмечала, что «Япония получила самый тяжелый удар, который можно было нанести, не прибегая к военным действиям».
Для японского руководства это было совершенно очевидно.
Япония приобрела базы на территории французского Индокитая путем переговоров с французским правительством, нисколько не нарушив при этом международного права. Подобная реакция Америки была расценена в качестве последнего шага по окружению Японии американцами, британцами, китайцами и голландцами, которые не только не признавали доминирующей роли Японии в Азии, но уже замахнулись на само ее существование.
Через пять дней после этого начальник Главного морского штаба Нагано на аудиенции, данной ему Императором, сказал, что он хочет избежать войны и что этого можно добиться только выходом Японии из Тройственного пакта, который всегда рассматривался адмиралом в качестве основного препятствия на пути к миру с Америкой.
Адмирал предупредил, что запасов нефти в Японии хватит в мирное время на два года, а в военное — на восемнадцать месяцев. «При таких обстоятельствах, — совершенно неожиданно предложил Нагано, — мы должны взять на себя инициативу в начале войны. Тогда мы победим».
Наступило молчание, поскольку было трудно уследить за ходом мысли начальника Главного Морского штаба, который сначала много говорил о мире, о необходимости избежать войны с Америкой любой ценой, а затем вдруг заговорил о «нефтяном голоде» и предложил начать войну первыми. Начать ее следует с безумного и ужасного нападения, которое единственно и сможет привести к победе.
— Будет ли эта победа столько блистательной, что и при Цусиме? — спросил Император.
— Боюсь, Ваше Величество, — ответил адмирал Нагано, — что это невозможно.
— Тогда, — мрачно произнес Император, — война действительно будет ужасной.
Выход теперь можно было найти только при личной встрече Императора Хирохито и президента Рузвельта. Утром 6 августа принц Коноэ посоветовал Императору попытаться лично встретиться с американским Президентом. «Лучше вы встретьтесь с ним, — ответил Император, — так будет быстрее». Император хорошо помнил слова адмирала Нагано о том, что запасы нефти в стране тают с пугающей быстротой.
Утром следующего дня была послана телеграмма Государственному Секретарю США, предлагающая организовать встречу Рузвельта и принца Коноэ в Гонолулу для «урегулирования разногласий между двумя странами».
Но госсекретарь Хэлл не был уверен в целесообразности такой встречи. Как бы не произошел второй Мюнхен, где обаяние Гитлера так подействовало на Чемберлена. Такого же мнения придерживался и военный министр США Генри Стимсон, записавший в своем дневнике: «Приглашение Президенту является слепой попыткой удержать нас от точных и ясных действий».
