хотя еще за 16 дней до этого японский посол Осима сообщал в Токио, что после бесед с Гитлером и Риббентропом он пришел к выводу о неизбежности войны между Германией и Россией.
Едва получив известие о начале войны между Сталиным и Гитлером, Мацуока позвонил Лорду Хранителю Печати маркизу Кончи Кидо и попросил аудиенции у Императора.
Маркиз Кидо, длинноусый, 52-летний крепыш, являлся, как и Коноэ, протеже принца Саендзи. Он исповедовал либеральную политическую философию и здравый смысл, последовательно выступая против захвата Маньчжурии, вторжения в Китай и присоединения к пакту трех держав. Он часто любил повторять предупреждение принца Саендзи, что японская политика должна базироваться на кооперации с Британией и Америкой. В качестве Лорда Хранителя Печати Кидо являлся постоянным конфиденциальным советником Императора по всем вопросам. «Я был для Императора тем же, что и Гопкинс для президента Рузвельта», — любил прихвастнуть маркиз в старости. (Он умер в девяносто один год). Можно сказать, что Император Хирохито вырос на советах маркиза Кидо. Принц Коноэ и маркиз Кидо являлись наиболее влиятельными гражданским лицами в Японии.
Получив соизволение на аудиенцию для Мацуока в 17:30, Кидо информировал Императора, что взгляды министра иностранных дел, вероятно, отличаются от взглядов премьер-министра Коноэ. «Мне бы хотелось, — сказал Кидо, — чтобы Ваше Величество спросили его, проконсультировался ли он с премьер-министром по данному вопросу, напомнив ему, что этот вопрос крайне важен. Он должен знать, что Император более поддерживает мнение премьер-министра. Прошу простить мою дерзость, что я осмелился дать совет Вашему Величеству».
Когда через час Мацуока разговаривал с Императором, было совершенно очевидно, что министр с Коноэ перед аудиенцией не беседовал. Мацуока был уверен, что Германия быстро разгромит Россию, и рекомендовал немедленное вторжение в советскую Сибирь, отложив наступление в южном направлении. Весьма ошеломленный, поскольку подобная политика означала экспансию по двум расходящимся направлением, Император спросил Мацуока, проконсультировался ли тот предварительно с принцем Коноэ и дал понять, что аудиенция окончена.
Мацуока отправился к Коноэ и снова, не слушая никаких советов, продолжал призывать к нападению на Россию. Причем, делал он это и в частных беседах, и на официальных совещаниях кабинета министров.
Через три дня после аудиенции у Императора Мацуока столкнулся с прямым сопротивлением со стороны военных, которые совсем не горели желанием одновременно воевать с Советским Союзом и Америкой.
