Сталин уклонился от прямого ответа на этот вопрос, но поинтересовался, насколько волнует Японию та гигантская программа военно-морских вооружений, которая в настоящее время осуществляется в Соединенных Штатах. Не кажется ли в Токио, что эта программа направлена в первую очередь против них?
Мацуока признался, что столь откровенная подготовка Америки к войне против его страны очень волнует японское правительство. Но, добавил он, никто не сомневается, что американцы способны наковать горы кораблей, самолетов и прочего оружия, но кто будет воевать этим оружием?
Он, Мацуока, сильно сомневается, чтобы американцы были на это способны. (Себя Мацуока считал величайшим знатоком Америки и возможностей ее народа). Американцы, продолжал японец, очень разложены своими стандартами жизни и либерализмом демократии. Несколько поражений, которые они наверняка потерпят, хотя бы из-за недостатка боевого опыта, быстро заставят Вашингтон искать мира. Общественное мнение, столь сильное в США, составленное из истеричных жен и мамаш призванных в армию бездельников, немедленно заставит не в меру воинственного президента Рузвельта вернуть их сынков — разных там клерков, адвокатов, репортеров и джазменов — обратно домой к их спокойной и сытой жизни.
Сталин оживился. Примерно то же самое говорили ему и его аналитики. Америка готова поставлять оружие в любом количестве, чтобы воевать чужими руками. Но вести самостоятельно изнурительную современную кровавую войну — совершенно неспособна. Неспособная — благодаря сильному общественному мнению и демократии. Кроме того, не унимался обиженный Мацуока, нам тоже есть чем удивить этих янки, если они полезут воевать.
Сталин знал, о чем говорил японец. Советская разведка давно уже сообщала о строительстве в Японии каких-то сверхмощных линейных кораблей, аналога которым не было ни у Соединенных Штатов и ни у кого в мире. Огромный японский флот мог без страха ждать любых провокаций Америки. Прекрасные боевые корабли — мощнейшие авианосцы, линкоры и тяжелые крейсера — были укомплектованы великолепно обученным личным составом, готовым умереть за Родину и Микадо в духе древних традиций воинов-самураев: победа или смерть.
Принимая во внимание это обстоятельство, даже немного удивляла столь невзвешенная политика президента Рузвельта, бросающего вызов сразу Японии и Германии, имея при этом лишь пародию на настоящие вооруженные силы.
Разволновавшись, Мацуока признался Сталину, что ненавидит американскую демократию, которая разлагает народ, заставляя его подчиняться своим собственным прихотям, а не выполнению национальной задачи, поставленной вождями.
