— Прости, — прошептала.
— За что? — удивился.
Воткнула иголку в кожу. Мужчина прикусил губу, от боли прикрыв глаза.
— У меня нет наркоза, — пояснила, — но я уже закончила.
— Радует, — с серьезным видом кивнул гость, следя за ней внимательным взглядом, — выпить есть?
— Тебе нельзя! — вспыхнула, — с антибиотиками алкоголь не сочетается.
— В моем организме все сочетается, — успокоил, — мы же не хотим будить соседей моими воплями, когда ты начнешь вправлять вывих.
— Ты с ума сошел! — зашипела рассерженной кошкой, — я не врач.
— А по-моему у тебя неплохо получается, — миролюбиво улыбнулся.
Стакан виски он, вздохнув — ну, раз у тебя другого нет, выпил залпом. Кивнул на ногу — действуй.
Еще раз, обозвав себя дурой, а куда от правды деваться — загубит ведь парня, ему к врачу надо, она тихонько начала растирать поврежденную ногу. Пальцы нежно пробежались по коже, нащупывая повреждения. Подняла голову, всмотрелась в напряженное лицо раненого, хоть и храбрится, а ждет боли.
— У вас много врагов? — спросила, поздновато перейдя на «вы».
— Не заметно? — криво усмехнулся и тут же предложил, — не жалей, не трать время на разговоры, я справлюсь и без них.
С сухим щелчком сустав встал на место.
— Вот и все, — поднялась, поправила одеяло, — укрыть еще чем-нибудь?
Помотал головой. Обессиленно прикрыл глаза. Взрыв боли отнял последние силы.
Она расстелила кресло и легла прямо в домашней одежде, укрывшись пледом. Спала чутко, просыпаясь при каждом шорохе, доносившимся с кровати. Несколько раз вставала, проверяя, не поднялся ли жар. Поила водой. И лишь под утро забылась тревожным сном.
Проснулась, не сразу поняла, почему на кресле и в одежде. Бросила беспокойный взгляд на кровать — незнакомец тоже не спал. При неярком сером свете зарождающегося зимнего утра выглядел он неважно — щеки ввалились, под глазами темнели синяки, около рта залегли две глубокие морщины, но помирать вроде не собирался.
Есть такой тип внешности, по которому до революции всегда можно было определить «благородных». После активных действий красных, он стерся, стал гораздо более редким и расплывчатым, и все же… Даже тяжелое состояние не могло скрыть тонких черт лица, ровной линии носа, гладкой кожи. В генах её гостя явно чувствовалась кровь благородных предков.
Пару минут они молчали, каждый думая о своем.
— Как вы себя чувствуете? — спросила, чтобы отвлечься от глупых мыслей о собственной внешности. Бессонная ночь в тридцать пять лет уже не проходит бесследно, знаете ли.
