Я отчаянно звал дедушку, но он исчез в мутной воде. Я успел крикнуть два раза, когда дедушка вынырнул на поверхность и попытался ухватиться за борт лодки, но не дотянулся буквально на ширину одного пенни. Вторая попытка тоже не удалась. И тут течение подхватило его и отнесло от лодки, а я сидел и держался за трос от якоря, не понимая своей дурацкой башкой, что если бы я отпустил трос, то лодка проплыла бы вниз по течению рядом с дедушкой по крайней мере футов двадцать или около того. Но к тому моменту, как он справился с течением, до лодки уже было не дотянуться, даже если бы я и отпустил трос.
Я кричал, и молился, и уговаривал его плыть. Но все произошло так быстро.
А потом дела приняли совсем плохой оборот. Дедушка Билл начал судорожно дергаться, молотить руками, хвататься за воду, его нога намертво застряла в чем-то скрытом под водой. Уже позже шериф скажет моей маме, что дедушкин ботинок зацепился за ветку поваленного тополя прямо под поверхностью воды.
Я смотрел, как дедушка отчаянно старается держать лицо над водой, а течение утаскивает его вниз. Дедушка не застегнул на молнию спасательный жилет. Жилет слез на верхнюю часть рук, и они поднялись над головой, словно пытаясь вытащить из воды плечи и торс, но мешал застрявший ботинок. И только тогда меня осенило, что нужно ослабить трос. Я отпустил его и принялся грести рукой, пока трос окончательно не натянулся в тридцати футах выше по течению от дедушки. Я видел, как он пытается содрать с себя спасательный жилет. Но не мог сдвинуться с места. И уже не мог соображать. Я просто стоял в лодке, и смотрел, и кричал до тех пор, пока дедушка не перестал сопротивляться и течение не закружило его обмякшее тело.
Я рассказывал Карлу свою историю, давясь слезами и периодически останавливаясь перевести дух. А закончив, обнаружил, что Карл положил руку мне на плечо, чтобы успокоить. И к своему удивлению, я не стал стряхивать его руку.
– Знаешь, тут не было твоей вины, – сказал Карл.
– Ничего я не знаю, – ответил я. – Это та самая большая ложь, которой я успокаиваю себя последние десять лет. Я мог положить бутылку в мешок для мусора, мог отпустить трос, когда дедушка упал в воду. У меня ведь был нож в ящике со снастью. Я мог перерезать трос и спасти дедушку. Можете мне поверить, я прокручивал это в голове миллион раз. Я мог много всего сделать по-другому. Но я не сделал вообще ничего.
– Ты был всего лишь ребенком, – произнес Карл.
