– Мистер Грей. – Я пожал ему руку, и он ответил на рукопожатие примерно с таким же энтузиазмом, как если бы ему предложили оставшуюся от обеда брокколи. – Я ценю вашу готовность встретиться со мной.
– Почему ты пишешь историю его жизни? – спросил Вирджил, устремив взгляд на фонтан в центре двора.
– Простите? – удивился я.
– Почему ты пишешь историю его жизни? Зачем тебе это нужно?
Я присел на скамью рядом с мистером Греем:
– Но я ведь уже говорил. Это задание для английского класса.
– Да, но почему именно он? Почему Карл? Ты ведь мог написать о ком угодно. Черт, ты вполне мог придумать историю! Твой преподаватель наверняка не догадался бы.
– А чем плох Карл? – парировал я. – Его история весьма интересная.
– Ты просто используешь его, – заявил Вирджил. – Карла имели все, кому не лень. Ни один человек такого не заслуживает. По-моему, то, что ты делаешь, неправильно.
– Ну, если, как вы говорите, Карла всю дорогу имели, чем плохо, если кто-то расскажет людям его историю?
– Ах, вот, значит, что ты собираешься делать? – Голос Вирджила сочился неприкрытым сарказмом. – Вот, значит, какую историю собираешься рассказать? Ты напишешь, как Карла поимели, осудив за то, чего он не совершал, да?
– Я пока вообще ничего не написал, так как пытаюсь понять, о чем будет мой рассказ. Вот потому-то я и хотел с вами встретиться. Вы сказали, что он невиновен.
– Он невиновен.
– Ну, пока вы единственный, кто так считает. Жюри присяжных, прокурор, черт, даже его адвокат считали, что он виновен.
– Это еще ни о чем не говорит.
– Но вы почему-то не выступили в защиту Карла на процессе. И не давали свидетельские показания в его пользу.
– Мне не позволили давать свидетельские показания. Я хотел дать показания, но мне не позволили.
– А кто вам мог это запретить?
Вирджил устремил глаза к небу цвета пепла в камине. Окаймлявшие двор деревья, сбросив осенний наряд, стояли беззащитными и голыми, холодный ветер, проносясь над булыжной мостовой, забирался за шиворот.
– Его адвокаты, – ответил Вирджил. – Они не разрешили мне рассказать жюри о Карле. Типа это будет характеристика обвиняемого как доказательство. Я ответил, что никакое это, на хрен, не доказательство. Они должны знать настоящего Карла, а не ту кучу дерьма, которую перелопачивает прокурор. А они сказали, что, если я попробую охарактеризовать Карла, прокурор тоже захочет его охарактеризовать. И станет говорить о том, как Карл пил с утра до вечера, не мог удержаться ни на одной работе и прочую чушь собачью.
