Утро началось с боли. Поясница и ребра так сильно ныли, что Абигейл не сразу поняла причину. Она еще ни разу не спала в корсете. Нужно было сообразить, и с вечера расслабить шнуровку. Но кто же знал, что так будет? Эбби кое-как дотянулась до узелка под лопатками, и, развязав его, немного вытянула шнурки. С наслаждением вздохнув полной грудью, Эбби обнаружила один плюс быть простолюдинкой — не нужно мучить себя, соблюдая моду.
Вагон тем временем просыпался. Завозилась компания молодых рабочих, собиравшиеся выходить на следующей станции. Мамаши успокаивали своих непосед и разворачивали свертки с завтраками. Мужчины запаливали трубки и просили кондуктора достать им свежих газет, когда поезд остановится. В преддверии большого города все суетились и делились впечатлениями с теми, кто готов был слушать:
— Ах, это же Аран, столица золотых дел мастеров, вы слышали? Они изготавливают тончайшее драгоценное кружево для богачей…
— Здесь пекут такие медовые пряники! Как сейчас помню…
— В Аране недавно останавливался сам император, можете себе представить?
— Да вы что? А мы-то считали, что император наглухо заперся в своем Горном замке!
— А сколько будет остановка? Хочу успеть посмотреть на знаменитых ручных лисиц!
На обороте своего билета обнаружилось расписание всех станций, и таких больших городов ожидалось не меньше десятка. Интересно, надолго ли хватит энтузиазма попутчиков? После ночи на неудобной скамье, Абигейл находила поездку слишком утомительной.
Город оказался низким и вытянутым вдоль берега быстрой реки. Белокаменные здания сверкали золотыми куполами на множестве башен. Аранский вокзал выглядел многолюдным и сильно задымленным. Эбби не рискнула выходить, оставив свои вещи без присмотра.
Половина вагона высыпала на платформу и дышать стало свободнее. Воспользовавшись перерывом и отсутствием суровой дамы напротив, Абигейл решила подкрепиться. Она достала из чемодана завернутые в платок припасы — хлеб, твердый сыр, несколько яблок и объемную флягу с водой — немногое, что смогла стянуть из кухни после ужина.
Не успела Эбби проглотить и кусочка, как на место дамы присел вернувшийся в вагон сморщенный старичок, со свернутой утренней газетой в руках. Он был одет просто, но чисто, и от него не несло потом и табаком, как от остальных.
— Вы не больно стесняйтесь меня, мадемуазель, я вам не помешаю, — мирно сообщил он и уткнулся в чтение. Абигейл отметила, что выговор у него очень уж неплохой. Может быть, в молодости он работал слугой? Но спросить было неловко.
