Она с содроганием вспоминала кожные опухоли, возникшие на шее ее матери чуть больше года назад. Болезнь прогрессировала быстро, и скоро у Элизабет, женщины с прекрасными медово-золотистыми волосами, шея раздулась в два-три раза. Наросты стремительно росли и превращались в гниющие язвы. Никто из врачей не мог ничего поделать…
Абигейл приложила руку к груди, туда, где можно было прощупать письмо от брата. Дорогой Демиан, сколько же плохих новостей будет ждать тебя по возвращению!.. Больно прикусив губу, Эбби взяла в руки отцовский цилиндр, чтобы хоть чем-то отвлечь себя от ужасных воспоминаний.
Потертая коричневая кожа, украшенная темной лентой и фальшшнуровкой, напоминала ей об уютном кирпичном доме под холмом, и об отце, вечно что-то мастерившем.
Воспоминание о смерти матери преследовало ее даже здесь, в этом вагоне. Отходя в общую уборную, Абигейл заметила еще несколько человек с такими же признаками начинающейся кожной болезни. И ведь даже отец, кандидат многих сложных наук, не мог предположить причины ее возникновения. Народ винил во всем корпорацию Вестона, и теперь Эбби знала, за что не любят этого человека. Дым, окутавший страну, беспокоил всех. Империя Реган была огромной черной тучей, зависшей над планетой.
К вечеру дама с детьми и милый старичок Питер покинули поезд на пригородной станции, и Эбби стало немного одиноко — она успела привыкнуть к этим незнакомым людям. Их места заняли молодые унтер-офицеры, возвращавшиеся в Кору на службу. Абигейл уже слышала о том, что правительство увеличивает количество военных в городе, раздаривая низшие офицерские звания в провинциях. За счет деревень жителей в столице становилось больше, и преступность только росла.
Среди всех этих слухов Эбби не терпелось увидеть Кору своими глазами. Она была почти уверена, что на деле все не так уж и плохо.
— Как такая красивая девушка оказалась в такой сточной канаве, как эта? — вдруг спросил ее один из офицеров — явно южанин, со смуглой кожей и характерным носом с горбинкой.
— А как такие блистательные офицеры оказались здесь? — парировала Абигейл, расправляя рюши на простенькой юбке коричневого цвета. Она внезапно осознала, что сидит перед молодыми людьми в распущенном корсете, и ей стало неловко. Хотя она своими глазами видела, что большинство дам в этом вагоне корсетов не носили вообще.
— Командование не очень-то любит раскошеливаться, — усмехнулся офицер и пихнул в бок соседа. — Так ведь, Майкл?
