— Не пойдет. Вы проигрываете с такой скоростью, что я скорее умру, чем вы мне заплатите.
— Как кому повезет.
Его черты ужесточились:
— Тебя твой язык приведет к смерти.
— Может быть, облегчить твою судьбу оружием?
Между Сасрелом и нами упала клюшка со свинцовым наконечником Кракса.
— Никакого кровопролития в баре, — сказал он. — Хотите подраться, идите, как и все, на улицу.
— В драке нет необходимости, — сказали мы, жестом показывая Краксу, чтобы он налил. — Если капитану хочется получить деньги прямо сейчас, мы можем что-нибудь придумать.
Пришло время объяснить, что наш главный заработок мы получали из наемных дуэлей. Беззаботные джентльмены нарывались на угрозу меча, хотя они не отличали шпаги от вертела. Согласно кодексу Школы Меча, они могли нанять за себя человека. Это нас. Или не столь почетно, но выгодно мы могли быть наняты компанией мужчин или женщин, скрывающих свои истинные цели. Последний раз нам пришлось прятаться в Вендролло после убийства троих за три дня. В это время мы столкнулись с Сасрелом, пробыв в Пазойе всего пять недель.
Желтая жадность светилась в желчных глазах капитана.
— Может быть, — сказал он, — у вас больше везения, чем здравого смысла, когда мое маленькое предприятие сможет использовать человека с вашим неукротимым талантом. Обговорим это в частном порядке.
— Мне нужно эля, чтобы думать, — сказали мы.
Сасрел откатил дукат Краксу:
— Пришли кувшин.
Нам следовало бежать после этого. Сасрел угощает нас? Сасрел объяснялся в любви каждой монете, полученной от бедняка. Золото ему нравилось больше, чем еда, чем женщины… Нам следовало бы выпрыгнуть из окна «Костяшек» сразу, не думая, но мы не сделали этого.
Капитан и мы прошли в одну из частных кабинок Кракса. Кабинки — это, конечно, громко сказано. Там были скамейки с доской, куда можно было поставить кружку и локоть, отгороженные прокопчеными перегородками. Мы разместились. Кракс принес кувшин бледного Ботланда — лучшего пива в Пазойе. Пока мы разливали и пили впервые за эту ночь, Сасрел начал свою историю.
— Что вы знаете о Храме Богини Матери? — спросил он.
— В этом городе?
— Гм.
— Большая и богатая секта. Говорят, Пазойский храм основал все остальное в мире.
— Ясно мыслишь, все правильно, — он ближе склонился к нам. — Я хочу взять кое-кого оттуда.
Мы почти плевались элем:
— Кого тебе еще надо из закрытого храмового общества?
— Женщину, — вырвалось из него как пламя. — Ее зовут или звали Вития Парвьел. Ведьмы там внутри зовут ее Ариаф. Она старшая прислужница Внутреннего Храма.
