– Не может быть. Ты просто перепутал. Сыч – во внутреннем дворике. Хотя ты прав, эта птица уникальна – я в твоем возрасте тоже так думала. Имей в виду, узнаешь музей получше – обнаружишь, что некоторые экспонаты немножко живее других. Почти как если бы… ну да… как если бы в них была искра жизни, – она кривовато усмехнулась, будто сама себе не верила. – Может, в них вселились мысли и прикосновения людей, которые их любили.
Бен обернулся и посмотрел на ряд ящичков с наколотыми жуками.
– Вселились… Как привидения?
– Нет, совсем не так.
– Тогда как?
– Сложно объяснить, – она погрузилась в размышления. – Я так давно про это не вспоминала. Не удивлюсь, если объяснение простое: они были кому-то очень дороги. Эти особые экспонаты всегда немножко грязные и потертые – их ведь без конца брали в руки. Или они блестят от частого использования. Быть может, мастеру, который их делал, не хотелось с ними расставаться, ведь получилось нечто поистине прекрасное. Или тот, кто их отыскал, считал их настоящим сокровищем. Или, быть может, на поиски ушла вся жизнь. Сыч был любимцем дяди Гектора, мальчиком он даже дал ему имя – Флам. А дедушка больше всех любил карликового гиппопотама в конце коридора. Знаешь, о ком я говорю?
Бен кивнул.
– Мой дед привез его сюда незадолго до смерти. Дедушка говорил, что очень долго его искал.
– Как долго? – поинтересовался Бен.
Констанция промолчала. Она огляделась, потом втянула воздух, как будто учуяла странный запах. Бену померещилось, что ближайшие к ним пчелы тоже изменили свой танец. Он даже заметил, как по улью прокатилась небольшая рябь, потом все затанцевали более энергично.
– Что-то обеспокоило пчел, – заметил Бен, сходя со ступенек.
– Возможно, – отозвалась Констанция. – Пчелы очень умные и чуткие, возможно, они предупреждают о приближающейся грозе. Пахнет озоном, ты заметил?
– Чуть-чуть.
Запах и правда был странноватый. Но при грозе пахнет совсем не так. Запах был слегка клейкий, тревожащий. Бен вспомнил: так пахло, когда он открыл серебряную бутылку.
– Когда за тобой зайдет мама?
– Мама не зайдет, я сам доберусь на велосипеде.
– Если так, задержись еще немного, как бы под дождь не попасть. Очень странная погода для февраля, действует угнетающе. Давай выпьем чаю и подождем, пока гроза кончится. Я точно нуждаюсь в чашке чая после того, что ты наговорил.
– А у вас в кабинете есть лампа? Рыба-иглобрюх?
Констанция была поражена.
– Откуда, ради всего святого, ты можешь это знать?
