– Почему ты не брал трубку?
– У меня же занятия.
– Стюардессы, понимаю, короткие юбки, длинные ресницы, пронзительные взгляды.
– Да, и шампанское, как VIPу.
– Очень важная персона, – расшифровала аббревиатуру жена. – Я злая, но мне тебя не хватало.
– У тебя раздвоение личности.
– Нет, раздвоение – это другое.
– Какое?
– Я тебе скажу про раздвоение личности: это когда часть тебя хочет спать, а вторая – переспать.
– В любом случае, – рассмеялся я, принимая вчерашние извинения жены, когда я пытался привести в чувства её прелести, но взять их в аренду у засыпающего тела не получилось, – береги свои нервы, не на чем потом будет играть. Нервная система самая важная из всех поставленных человеку Всевышним.
– А как же внутреннего зажигания? – на глазах раздобрела сердитость жены, став толстой, ленивой и сонной.
– У тебя оно слишком раннее, – улыбался я в трубку.
– Хватит паясничать, я всё ещё зла. Я не хочу ничего беречь, я живу один раз. Посмотри, сколько раз я тебе звонила.
– Двадцать один. Очко.
– У тебя не нервы, а стальные канаты.
– Нет, у меня струны. Шесть струн, как чувств у гитары, – механически посмотрел я на пальцы и вспомнил, как мучил бедный инструмент в детстве, но дальше шести аккордов дело не пошло, хотя мозоли на подушечках пальцев от баре, частушек и лестницы имели место.
– В таком случае у меня их осталось три, как у балалайки.
– Как мало.
– Зато эффективно, буду тренькать тебе, пока не ответишь.
– Чувствую, дело пахнет испанским воротником.
– Успокойся, марьячи, сейчас это не в моде, сейчас не дерутся за дам, как раньше, не поют им серенады, не лезут из-за них на рожон.
– Да, чёрт, как скучно мы живём. С этим надо что-то делать.
– Даже к скуке у него был деловой подход, – иронизировала жена. Это был хороший признак, признак предмета любви. – Чем займёмся сегодня?
– Любовью, давай тупо займёмся любовью.
– Мне нравится ход ваших сперматозоидов.
Самое сильное признание – без слов. Всё решают оголённые части тела, словно провода, по которым течёт ток. Чувствую, как во мне просыпается высоковольтный столб. Шила хотела, чтобы её ударило током немедленно. Я поспешил домой.
Она, обнажённая, лежала словно закладка в раскрытой книге дивана. Я не знал, когда дочитаю этот роман. Нет, не то чтобы роман был не интересен, просто хотелось читать бесконечно долго.
* * *
– Ты опять ушёл в себя? Давай возвращайся, а то мне скучно. Слышишь? – гладила собаку, сидя у телевизора, Шила.
– Меня отстранили от полётов.
