Всадница, летевшая на четвертом драконе, уцелела. Она выхватила меч, но стрела Гленнис тут же пронзила ей горло.
Ведьмы отряда Тринадцати приземлились, густо забрызганные синей и черной кровью. Как же она отличалась от красной крови Сорши и его собственной!
Пальцы с железными ногтями сдавили ему плечи. Золотистые глаза сердито пылали.
– Ты никак ополоумел?
Дорин лишь взглянул на отсеченную голову Желтоногой, по-прежнему валявшуюся рядом. Манона поняла, куда он смотрит, плотно сжала губы и убрала руки.
– Мои Тени отправятся сейчас на разведку, – объявила Манона, поворачиваясь к старухе. – Проверят, не летит ли сюда еще кто-нибудь.
Дорин не знал, как подействовала на крошанок его магия. Возможно, удивила. Или испугала. Гленнис не сказала об этом ни слова. Другие крошанки занялись ранеными.
– Кто-нибудь из врагов уцелел? – спросила Гленнис, вглядываясь в опустевшее небо.
– Все мертвы.
К Маноне спешила темноволосая крошанка, та, что первой встретила их в лагере. И опять у нее в руках был меч.
– Это вы устроили!
Дорин сжал эфес Дамариса, но вытаскивать меч не стал. Манона даже не шелохнулась.
– Что устроили? Спасли ваши задницы? Да, это наших рук дело.
– Вы привели сюда Желтоногих!
– Бронвена! – окликнула ее Гленнис, вытирая с лица синюю кровь.
– Стоило им появиться – и нас атаковали! – взвилась Бронвена. – Думаешь, это просто совпадение?
– Черноклювые сражались вместе с нами, а не против нас, – напомнила Гленнис. – Ты можешь поклясться? – спросила она Манону.
Золотистые глаза Маноны сверкнули в пламени костра.
– Клянусь, что не приводила сюда Желтоногих!
Гленнис кивнула, но Дорин пристально смотрел на Манону. Дамарис стал холодным как лед. Настолько холодным, что даже пальцы прилипли к эфесу. Однако Гленнис была вполне удовлетворена ответом Маноны и снова кивнула.
– Тогда нам есть о чем поговорить. Попозже.
Бронвена плюнула на окровавленную землю и неслышно отошла.
Манона принесла ложную клятву. Соврала крошанкам.
Она вопросительно посмотрела на Дорина, но король отвернулся. Ему требовалось время, чтобы разобраться в содеянном ею.
Затишье в лагере было недолгим. Как и после любого сражения, нужно было осмотреть раненых и убрать убитых. Дорин помогал всем, чем мог, исцеляя тех, кто острее всего нуждался в этом. Из открытых рваных ран крошанок ему на руки сочилась синяя кровь. Теплая кровь. Но его руки не ощущали тепла.
