– Нам и так хватает врагов, – продолжала Лисандра. – Но если ты всерьез решил добавить к их числу и меня, изволь. Я не жалею и никогда не буду жалеть о том, что сделала.
– Отлично, – буркнул Эдион, не придумав другого ответа.
Лисандра смерила его цепким взглядом, словно оценивая мужчину внутри созданного им панциря.
– Эдион, это было настоящим, – сказала она. – Всё. Меня не волнует, веришь ты мне или нет. Но для меня это было настоящим.
Эдион стало невмоготу слушать ее слова.
– Меня ждет совещание, – соврал он, обходя ее. – Сделай одолжение: не пробирайся в этот шатер.
В глазах Лисандры всего на мгновение мелькнула боль, которую она тут же спрятала. Редкостный придурок, какие не встречались ей даже среди рафтхольской знати.
Эдион, не оглядываясь, направился к шатру Киллиана. Лисандра не пошла за ним.
Какая же она дура!
Надо быть конченой дурой, чтобы вообще затеять с ним этот разговор, а затем остаться с болью и пустотой внутри.
Ей хватило достоинства не просить. Не смотреть, как Эдион войдет в шатер Киллиана, и не гадать, надо ли ему действительно посовещаться или просто напомнить себе, что и после сегодняшней бойни жизнь продолжается. Возможно, он просто убежал от ее пылающих глаз.
Лисандра побрела к прекрасному шатру, который ей великодушно предложил Соэл из Сурии. Шатер стоял рядом с его собственным. Добрый, на редкость умный мужчина, которого не интересовали женщины. А вот его младший брат Равэн смотрел на нее во все глаза. Многие мужчины смотрели на нее так. Но и он держался на почтительном расстоянии и, говоря с нею, смотрел в лицо, а не на грудь. Поэтому Равэн ей тоже понравился, и она не возражала соседствовать с братьями.
Ее уважали. Когда-то ей приходилось заползать в постели аристократов, с улыбкой выполнять их прихоти. Теперь она сражалась бок о бок с террасенской знатью. Она стала одной из них. Ровней Рену Ручейнику и братьям из Сурии. А Дарро может плеваться на нее сколько угодно.
В иное время эти мысли обрадовали бы Лисандру, согрели бы ей душу. Но сегодня она чудовищно устала, и путь до своего шатра казался бесконечным. Да и Эдион, чего греха таить, умел погладить против шерсти.
Каждый шаг давался ей с трудом. Под сапогами хлюпала взбаламученная глина.
Лисандра свернула в подобие переулка, по обе стороны которого стояли шатры. Над ними развевались знамена. Белый олень на изумрудном фоне – символ легиона Беспощадных. Две серебристые рыбы над бирюзовыми волнами принадлежали Сурианскому герцогству. Протопать еще с полсотни локтей – и она плюхнется на койку. Солдаты знали, кто она такая и на что способна. Многие, завидев ее, отводили взгляд. Иные провожали ее глазами. Но никто не смел окликнуть ее так, как те мужчины в Рафтхоле.
