Наслаждение и блаженные минуты полного забвения.
Рука Маноны нашла пряжку его пояса, он потянулся к ее поясу, и все остальное происходило без слов.
За одним их слиянием вскоре последовало другое, что притупило напряженность Маноны, но лишь отчасти. Проснувшись, она с удивлением обнаружила, что снаружи еще светло. Вчерашний налет сбил привычный ход времени. День выдался пасмурный. Под свист ветра Манона оделась, решив побеседовать с Гленнис.
Адарланский король продолжал спать, завернувшись в покрывала, которые они соединили для большего тепла. Может, он и хотел держать Манону в объятиях, но она не позволила. Когда все кончилось, она повернулась к нему спиной и закрыла глаза. Дорин не возражал. Два слияния подряд утомили его, и он быстро заснул. Под его негромкое похрапывание Манона обдумывала, с чего начнет разговор со старухой.
Наверное, стоило разбудить Дорина и взять его с собой. Уж он-то умел вести подобные игры и думать с позиции короля.
Ей вдруг вспомнилось, как рано утром он убил паучиху. Ни капли жалости. Так она сама вчера расправлялась с Желтоногими. Магия Дорина здорово помогла отряду Тринадцати. Но позволить ему вместе себя говорить с Гленнис? Нет, это был бы удар по ее ведьминому достоинству. Она бы лишилась права называть себя ведьмой, если бы свалила разговор на Дорина.
Гленнис занимала самый большой шатер. Манона вошла туда, даже не спросив разрешения, и выпалила с порога:
– Мне нужно с тобой поговорить.
Гленнис сидела перед бронзовым зеркальцем, в котором отражались складки ее красного плаща.
– Поговорить, не дождавшись трапезы? Правда, ее время сбилось из-за… вчерашнего. Своей порывистостью ты явно пошла в отца. Трастэн всегда врывался ко мне в шатер, и каждое дело у него было неотложным. Я едва могла его уговорить немного обождать и поесть самому.
Манона мысленно отмахнулась от сведений об отце. У Железнозубых не бывало отцов. Только матери, бабушки и так далее. Так издавна повелось. Хотя ей и было любопытно, где и как он повстречал Лотиану Черноклювую и что побудило их отбросить многовековую вражду.
– Как мне склонить крошанок на свою сторону? Как убедить их поддержать нас в этой войне?
Гленнис разгладила складки на плаще.
– Только крошанская королева способна возжечь Пламя Войны и призвать каждую ведьму.
– Пламя Войны? – переспросила Манона, удивляясь искреннему ответу.
Гленнис кивнула на вход в шатер:
– У каждой крошанской семьи есть очаг, который путешествует с ними по всем лагерям и иным жилищам. Огонь в этом очаге никогда не гаснет. Пламя в моем очаге берет начало со времен Ведьминого города. Брэннон Галатиний передал Рианноне искру вечно горящего огня. Когда моя мать спасала новорожденную принцессу, она взяла и огонь, поместив его в золотой шар. С тех пор он продолжал гореть в каждом королевском крошанском очаге.
