– У меня все хорошо, Ваше Высочество! – пробормотала она. – И скоро будет еще лучше!
На последних словах ее голос дрогнул. Бруни это не понравилось. Подойдя, она за подбородок подняла к себе лицо служанки. Да, оно действительно изменилось. Совсем чуть-чуть. Но для девчонки из квартала мастеровых, ежедневно общающейся с кучей народа, этого было достаточно.
– Ты ждешь ребенка? – мягко спросила она.
Катарина, не отвечая, кивнула. Закусила губу. Сейчас, видя ее так близко, Бруни поняла, как извелась горничная: под глазами залегли тени, щеки запали.
– А отец ребенка знает об этом?
Горничная отчаянно замотала головой. Всхлипнула, закрыла лицо руками.
– Так, – сказала принцесса и села на свое место. Невольно положила руку на живот, в котором, как метко заметила Фирона, теперь билось второе сердце.
– Вы меня выгоните? – сдавленно спросила Катарина. – Теперь выгоните?
– Пресвятые тапочки! – воскликнула Бруни. – Я хочу, чтобы мои люди доверяли мне, и мне казалось, ты мой человек в этом дворце, Катарина! Неужели ты думала обо мне так плохо, что попыталась скрыть беременность? Почему? Разве я когда-нибудь обижала тебя, относилась не по справедливости?
Катарина, всегда спокойная, энергичная, с улыбкой на губах, мгновение смотрела на нее в величайшем волнении, а затем неожиданно разрыдалась.
– Расскажи мне все! – приказала Бруни голосом, каким обычно велела Виеленне убрать грязную посуду со столов, если та запаздывала.
И зашуршала бумагами, пытаясь вчитаться в смысл и давая девушке успокоиться. Мансарда в «Старом друге», превращенная в галерею для картин мастера Вистуна, была закончена: потолок и стены покрашены, пол настелен. Краску для стен – бежевую, теплого оттенка – подбирал сам Висту. Доски для пола положили цвета старого янтаря. Помещение под новой крышей, в которое превратилась когда-то тесная каморка старого Григо Турмалина, нынче задышало простором и светом, а сам художник уже начал разгребать кладовые, выбирая работы для выставки.
В кабинет заглянул Григо, мгновенно оценил обстановку, кивнул поднявшей на него глаза Бруни – мол, будьте спокойны, никого чужого не пущу, а новостей пока нет! И скрылся.
Катарина постепенно успокоилась. Деликатно высморкалась в платочек, извлеченный из кармана, и начала рассказывать.
Отцом ребенка был один из королевских конюших, парень видный и наглый. По нему сохла не одна служанка, да и фрейлины не гнушались захаживать к красавчику, чтобы пожаловаться на аппетит любимых кобыл. Избалованный всеобщим вниманием, он менял любовниц как упряжь на лошадках – по три раза на дню. Катарина, хоть и была девушкой разумной, тоже попалась на его крючок. Он обхаживал ее несколько дней, лаская все откровеннее. А ласкать парень умел! В конце концов горничная позволила увлечь себя на сеновал, где окончательно потеряла голову, понадеявшись на то, что все обойдется. Не обошлось.
