Но тот вновь встал у нее на пути.
– Мы давно не виделись…
Никорин предупреждающе подняла ладони.
– Грой… не сейчас. Я не в настроении!
– У архимагистров тоже болит голова? – сощурил он желтые глаза.
Ники молча смотрела на него и понимала, что соскучилась. Несмотря на то что Вирош был неутомим в любви, ее удовольствие всегда ставил выше своего. Редкое, надо признать, качество в мужчинах. А у нее так давно никого не было…
– Приходи в башню в полночь, – наконец сдалась она.
Резко обогнула оборотня и пошла прочь. В душе царил раздрай, причина которого, к сожалению, была ей совершенно ясна. Это число один приносит в нашу жизнь ясность. А число два – путаницу.
На пороге библиотеки Ники тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и с тоской оглядела деревянные перила парапетов, похожие на прилегших отдохнуть толстых змей, и ряды книг на полках. Какого Аркаеша ее потянуло сюда, в место, полное мудрости и сумерек? Она щелкнула тонкими пальцами, зажигая светильники в стеклянных, покрытых пылью колбах, и прошла в центр помещения. Смахнула на пол медвежью шкуру, покрывающую кресло, села, откинулась на спинку и закрыла глаза. Сколько она не была тут? Десять лет? Двадцать? Больше?
Здесь царила оглушительная тишина, порождающая ощущение, что книги беззвучно перешептываются друг с другом, обмениваясь содержимым страниц и иллюстраций, скрывая лукавые улыбки корешков. Ощущение, недостижимое для обычного человека, но для Ники дело обстояло по-другому. С некоторых пор слова «реальность», «бытие», «мироздание» перестали быть для нее набором букв, оказавшись живыми и объемными. Все чаще против воли волшебницы действительность воспринималась с потрясающей ясностью, делаясь многоплановой и одновременно цельной, хотя Ники старалась не заострять свое внимание на тех мгновениях, когда умудрялась видеть не только мир, но и его изнанку, его отражения, его вечность… В такие минуты она переставала чувствовать себя человеком. Наверное, возросшее в последние столетия могущество позволило бы ей увидеть свою дальнейшую судьбу, однако архимагистр не желала ее знать. Потому что однажды поняла: знание – не сила, а боль…
Стоя рядом, Ясин и Ники рассматривали гору, чью верхушку скрывал вечный туман.
– Интересно, каково это – войти в облако? – хмыкнул Зорель, обнимая подругу.
– Попробуем, мой капитан? – тут же отозвалась она.
В ее глазах отражались туманные пласты, отчего они казались темнее, чем были на самом деле.
