Да, судя по ремонту – переселение в Москва-Сити пока не планируется.
– Молодёжь… – пробормотал Семён, косясь на экран. – Всё бы им комиксы, настоящая работа скучна, видите ли…
– Семён, – сказал я, пока лифт плавно шёл вверх. – Они меня что, не знают?
Семён почесал кончик носа.
– Ну как сказать… Ты как Мерлин, тебя все…
– Семён!
– Конечно, знают! По имени, и что ты сделал. В лицо не знают, – Семён покосился на меня. – Ты на фотографиях моложе.
– А, – кивнул я. – Ну да. Я как-то не подумал. Ты знаешь, сам этого не замечаешь.
У Гесера тоже был новый кабинет. Войдя я даже испугался – неужели шеф изменил своей привычке собирать в кабинете сотни и тысячи забавных и неожиданных вещей, порой магических, а порой просто чем-то памятных? Слишком уж всё было светло, функционально и современно – на полу мягкое ковровое покрытие, никакого затёртого паркета, стены в ячейках стеклянных стеллажей, за огромным письменным столом – здоровенный экран компьютера, вдоль длинного стола для совещаний, протянувшегося от письменного стола к дверям – ряды лёгких функциональных кресел. Даже полотно «Ночного Дозора», про которое ходили слухи, что оно-то и есть настоящее, только магическим образом уменьшенное, на стене не висело. Зато на стене за столом имелась какая-то узкая и высоченная картина с тёмным холстом, на котором были изображены два человека в средневековых одеждах. Один, с длинными светлыми волосами, другой, полноватый и усатый, в чёрной шляпе, задумчиво смотрел перед собой. Между ними толкался какой-то ребёнок с широким будто блин лицом – ну, это обычное дело, в средние века не умели рисовать детей.
Странно было то, что человек в шляпе очень сильно походил на Гесера.
Гесер, сидящий за столом, поймал мой взгляд и недовольно поморщился.
– А где Рембрандт? – спросил я.
– Уж много, много лет – в церкви Вестеркерк, в Амстердаме, – с грустью в голосе ответил Гесер.
– Я про картину.
– У меня за спиной.
– Но это… – я вдруг сообразил, что по цвету и стилю узкое полотно выглядит точь-в-точь как «Ночной Дозор». – Это… фрагмент что ли? Правда?
– В своё время я озаботился, чтобы картину обрезали, – пояснил Гесер, оглянувшись. – На память. Да и вообще, по глупости позировал. Опасно оставаться таким же, как на картине сотню лет кряду.
Значит, не показалось.
– Хорошо, что у меня таких проблем нет и не будет, – бодро сказал я. – Надо попозировать кому-нибудь.
Я уселся за стол перед Гесером.
– Рад, что ты не передумал, – сказал Великий. – Смотри…
