— Дороговато для убийства, — вздохнул Поверщик, но выхода, сами понимаете, нет. Что-нибудь еще желаете? Оружие?..
— Нет, — Хенсон уже стоял в дверях, — я ее просто задушу.
— Славно! Вашего робота ко мне привезут в пятницу утром, Вы сами смо…
— Постойте, — перебил его Хенсон. — Почему именно моего робота?
— А, формальность. Видите ли, недавно мы чуть больше узнали о том, что в прошлом называли «комплексом вины». Порой прямое действие не излечивает человека, если тому свойственно стремление к собственному наказанию. В былые времена многие люди, совершившие настоящее убийство, испытывали нужду в исповеди. Они буквально сдавались сами. Те, кто этого не делал, шли по пути странной реакции замещения — накладывали руки на себя, к примеру. На случай возникновения у вас подобных импульсов мы сразу предоставляем вам и вашего робота. Рассчитайтесь с ним по собственному усмотрению. Подвергните пыткам. Уничтожьте, если потребуется. Логика в этом есть, не так ли?
— Есть, конечно. Ладно, до утра пятницы. Огромное вам спасибо. — И Хенсон вышел за порог, оглянулся на прощание. — Знаете, от самой мысли о том, что я сделаю, мне становится лучше!
В офис Поверщика Хенсон прилетел, словно на крыльях, в оговоренный срок. У него было исключительно хорошее настроение. Он предвкушал расправу, и оттого день расцветал яркими красками.
Ох уж эти роботы! Штуки несложные сами по себе — но все низвели до рутины. Вообще, их еще в двадцать первом веке разработали в военных целях, но сама концепция, вдохновившая их создание, была давно уж предана забвению. Теперь автоматоны — так их первоначально, исторически называли, — функционировали лишь в качестве рабочих.
Ну и, по случаю, персонифицированных суррогатов. Удобно ведь!
Хенсон вспомнил, как он уговаривал Лайту на обоюдное финансирование покупки роботов — сразу после свадьбы. Он прибегнул ко всем мало-мальски разумным аргументам. Представь, сколько времени они нам сэкономят! Мы можем посылать их на все скучные банкеты и заседания. Они могут представлять нас на свадьбах и похоронах, и всем таком прочем. А если я вдруг умру, милая? Разве тебе не хотелось бы, чтобы вместо меня остался хотя бы мой робот — утешать тебя? Нет, не подумай, я бы хотел жить с тобой долго-долго, быть вместе и в горе, и в радости, и умереть в один день…
Да, он перебрал все возможные причины — за исключением той, что в конце концов привела его к Поверщику. Возможно, следовало и ее тогда упомянуть — в ответ на ее возражения.
