— Вот те раз! — Спайк театрально всплеснул свободной рукой, — ты что, старуха какая?
— Сам ты старуха! А тыкать не смей! Я дочь Виллиоти.
— Везёт же людям, — Спайк сокрушённо покачал головой, — а я не знаю, чей я сын. Сирота. Ни отца, ни мать не помню. Но кушать тоже хочу. Вот ведь какая штука.
Она растеряно моргнула. Парень казался странным и интересным.
— Так ты убивать меня не будешь?
— Нет, — ответил Спайк.
— И насиловать не будешь?
— Не буду. Зачем ты мне нужна?
— Ах, не нужна? — Она снова попыталась вырваться, да только бессильно молотила ногами по полу, — козёл вонючий…. Пришёл тут…. — И вдруг заорала. — Чего надо?
Спайк развеселился. Эта взбаломошеная особа ему определённо нравилась. Он забыл, что, явившись сюда, подверг себя немалой опасности. Он сидел, смотрел на неё и улыбался.
— Что лыбу, гад, давишь? — Мирла рассвирепела и, чувствуя бессилие что-либо сделать, пригрозила, — сейчас плюну в глаз!
— Можно, я тебя отпущу, — примирительно спросил Спайк, — не возражаешь?
— Отпусти, — тем же тоном ответила она и вдруг улыбнулась, — а то расселся тут.
Спайк отпустил её руки. Она пошевелили пальцами и неожиданно шлёпнула его по щеке:
— Что б не наглел, козёл мохнатый! Слезь с меня! — Она дёрнулась от нетерпения, — слышишь, а то ещё дам!
Спайк встал и отошёл в сторону. Мирла поднялась и повернулась к нему спиной:
— Отряхни меня!
Можно подумать, что пол такой грязный, что в этом есть необходимость.
Спайк счёл, что надо заупрямиться:
— Ещё чего!
Она повернула к нему голову:
— Так, да? Ну ладно, — она взяла и скинула халат, оставшись перед ним в одних трусиках. Должно быть это представлялось, как некая месть за его непослушание.
Мирла долго трясла халат, выбивая из него воображаемую пыль.
Спайк стоял и терпеливо ждал, когда ей надоест это занятие.
Надоело.
— Что тебе надо? — Спросила она. — Чего ты пришёл? Моего охранника убил….
— Никого я не убил, — возразил Спайк, — он скоро очухается и увидит, что ты стоишь передо мной голая.
— В трусах!
— Какая разница? — Устало сказал Спайк, — я пришёл по делу, а ты тут паясничаешь. Как дурочка. Честное слово, даже обидно.
Она переменилась. Отвернувшись, надела халат и плотно перепоясалась. Взяла стульчик, поставила его и села.
— Чего тебе?
Спайк улыбнулся:
— На работу хочу. Увидел тебя сегодня и подумал, что хороший телохранитель тебе пригодится.
— Ха, — сказала она и посмотрела на охранника, который по-прежнему лежал на её постели, — ты наглец. Наглый такой наглец, — а сама о чём-то думала, — и как ты сюда прошёл?
