«На императорский подарок не тянет, но и деваха — не принцесса» — чуть извиняющимся тоном прокомментировал свои действия лорд.
«Девочка, конечно, — не девочка. Но, судя по всему, любовью и лаской, да и просто красивым сексом не избалована. И я маленько увлекся и не предохранялся. Если залетит — женюсь» — не впопад отозвался Палпатин.
Судя по мечтательному выражению лица, при таком подходе к делу за залетом дело не станет. Решивший, что эта откровенность была лишней, повелитель вернулся к делу.
«Вы где это добыли, друг мой?»
«Тут у Таркина целая свора любовниц имеется. Их раскулачил, маленько».
«Надеюсь, вы не применяли к бедным дамам силу, лорд?»
«Что вы, повелитель. Как можно? Просто намекнул на то, что от качества их содействия будет зависеть благополучие их патрона».
«Ни дать, ни взять — жены декабристов» — довольно фыркнул Палпатин.
«Кто?»
«Галакрон Дарта Кощеуса на досуге почитайте, дружочек».
До этого уютно лежащая на груди у Палпатина Джин застонала и завозилась во сне.
«Вейдер?!»
«Да я ничего. Посмотрел только маленечко на прежних дружков вашей «принцессы».
«А ну, брысь!»
В Вейдера летит второй ботинок. Опять без помощи рук. Руки крепче обнимают, успокаивают девушку.
«В вас джоулей закачено столько, что на плохонькую молнию вполне могло хватить» — не одобрил полет башмака лорд.
«Чего увидел-то» — предпочел сменить тему император.
«Ни чего особенного. С Анкором этим у девочки дальше поцелуев раньше не заходило. Девушкой она быть перестала в компании двух ребелов Со Герреры. Пьяными были все, так что детали она не помнит. Потом близость с хозяином магазинчика, на краже в котором попалась наша потенциальная императрица. У нее был выбор между вызовом полиции и отработкой «натурой». Потом был некий наймодианец — владелец ночлежки, где она иной раз пересиживала облавы. Вот с этим козлом я бы разобрался…»
Дарт Вейдер осторожно поставил ботинок рядом с прилетевшим первым и направился к выходу.
«Куда? Башмак возьми. Джин нужны туфли соответствующего размера. И о легком завтраке распорядитесь».
* * *
Джин проснулась от запаха кафа. Бодрящий аромат раздражал ноздри, теребил и будоражил, заставляя бодро вскочить с места. Но она не торопилась открывать глаза. Надеялась еще на минуточку сохранить чудесный сон-сказку, отголоском которого и был этот запах кафа. Вот поддашься этому соблазну, откроешь глаза, а вокруг привычная серость и грязь…
Но глаза пришлось открывать. Но тут же вновь зажмуривать. Целоваться зажмурившись ей нравилось больше.
