Великое [не]русское путешествие | страница 7
Господи, пролетели Киев, уже Россия, Господи, а сейчас еще и — советская — таможня!!! Оп-па!.. сели, как споткнулись, и на копчик — здрассте! Это что — это я в СССР? Что вдруг?
— Куда, простите?
— Сюда, пожалуйста!
— Откуда?
— Кто — я? Из Израиля.
— Зачем?
— А так.
— Паспорт?
— Вот паспорт.
— Бутте любезны, пройдите туда!
— Бога ради… Куда?
— Сюда, пожалуйста!
— Куда, спасибо.
— Туда.
— Сюда. Куда теперь?
— Сюда теперь!
— Жванецкий?
— Конечно.
— Спасибо.
— Пожалуйста!
И когда, по прошествии получаса шереметьевской белиберды, поисков багажной тележки и буридановских[33] размышлений, к какому хвосту какой очереди пристроиться, проходивший по касательной штатский небрежно пригласил господина Генделева из Израиля пройти к седьмому отсеку на досмотр, господин Генделев из Израиля все-таки задержался и из-за плеча штатского попытался досмотреть, досмаковать, восхищенный: юный, бело-розовый часовой-пограничник кроличьими чухонскими зеркалами души своей отражал танцующего перед ним, перебирающего мелкими копытцами чудесного грузина в стреляющих джинсах, в возбуждении вибрирующего, захлебывающегося и плюющегося от обладания Волшебным Секретом Успеха: это дивный Шалва в пляске протягивал совсолдату по пачке «Мальборо» в каждой руке.
Но досмотреть (пройдемте!) эту сцену (ну это же вы!) до конца Генделеву не удалось, и, может быть, потому на вопрос: ну, а печатные материалы у вас есть? — Генделев тяжело вздохнул.
Глава пятая,
где в ногу семеро читают стансы, и
зачем цыганы выдают квитанции
— Ну, а печатные материалы у вас есть? — и подошли еще двое, и стало их семеро.