– Надо же, как быстро. – Внезапно у меня ком подступил к горлу. – С ними все будет хорошо?
– Расчудесно, – заверил Гастон. – Лучше не придумаешь.
– А какое сегодня число и какого месяца? – Несмотря на позднюю ночь, воздух показался мне достаточно теплым.
– Хм, с точностью до дня не скажу. Филипп?
– Двадцать восьмое июня тысяча шестьсот двадцать пятого года.
– О, – сказала я, – лето. Хорошо хоть, зябнуть не придется. – В прошлом отопительная техника была очень несовершенной, более того, местами ее не существовало вовсе.
Гастон нетерпеливо махнул рукой в мою сторону.
– Одевайся уже, и пойдем отсюда. Филипп, дай ей вещи.
Филипп протянул мне узелок и деликатно отвернулся, давая возможность спокойно одеться. Гастон, тоже повернувшись ко мне спиной, нетерпеливо раскачивался с пятки на носок, пока я спешно проводила ревизию вещей. Нижнее платье, похожее на допотопную ночную рубашку с картинок Вильгельма Буша, и прорезанная с четырех сторон роба, – такие элегантные, как старый мешок из-под картошки. Такое носить отказалась бы даже Золушка. Но о высоких запросах нечего было и думать, гораздо важнее было влезть в одежду быстро и без посторонней помощи. Чтобы надеть действительно шикарное платье со всеми наворотами, в этой эпохе мне потребовалась бы помощь вышколенной камеристки. По крайней мере все вещи, похоже, были чистыми, хотя верхняя роба на ощупь здорово кололась.
– А где обувь? – спросила я, сбросив с себя простыню и нырнув в длинную рубашку. – Можете уже повернуться.
– Про обувь я забыл, – испуганно сказал Филипп.
– Ничего, – решил Гастон. – Сесиль ей что-нибудь даст.
Я натянула на себя мешковатую верхнюю робу – она и правда адски кусалась, – подвязала ее на талии лежавшей здесь же веревкой и постаралась выглядеть как можно более непринужденно.
– Я же могу взять твои туфли, – сказала я Гастону.
Они смотрелись довольно благородно, как и все его облачение. Видимо, некоторый бюджет выделялся ему и в прошлом. Для него Посыльный припас самые изящные вещи: шелковые чулки, камзол и кюлоты из бархата, кружева на рукавах и ко всему этому стильную шляпу с пером – прямо как для принца из какой-нибудь пьесы Шекспира. Одежда самого Филиппа выглядела значительно скромнее. Его рубашку не украшали кружева, а чулки, как и камзол со штанами, были хлопчатобумажные, пусть и очень добротной выделки. У него было узкое серьезное лицо. Шляпу он в моем присутствии снял. Светлые волосы были заплетены в косичку на затылке.
