– Прости, – сказал он.
Застонав от боли, Себастьяно повернулся на бок. В страхе я опустилась рядом с ним и осторожно положила его голову себе на колени.
– Ты его сильно ударил? – Все еще в глубоком потрясении, я не отрываясь смотрела на Гастона. – Зачем ты это сделал?
Он лишь с сожалением пожал плечами:
– Эта длинная, острая шпага, знаешь ли… К чему рисковать!
Себастьяно со стоном попытался подняться на ноги, но запутался в плаще.
– Быстрее! – обратился Гастон к силуэту позади него. Видимо, это был Старейшина – клошар из будущего. Кроме широкополой, глубоко надвинутой на лицо шляпы и широкого плаща, ничего было не видно. Вытянув руку, он коснулся перил, и в месте касания возникло свечение. Во все стороны разбежались золотые лучи. Разрезая темноту, они сплетались между собой. Весь мост засиял изнутри, словно сделанный из чистого золота, – сверкающая дуга, соединявшая прошлое с будущим.
– Что это? – воскликнул Себастьяно. В его голосе слышался ужас. Все вокруг задрожало, ледяной холод объял мою душу. Я склонилась вплотную к Себастьяно, крепко обвив его обеими руками.
– Не бойся, все будет хорошо! – прошептала я ему, хотя сама в момент перехода была чуть жива от страха. Затем сверкнула молния, следом прогремел взрыв, погасивший все вокруг, и я погрузилась в небытие.
* * *
Придя в себя, я сразу же поняла, что ничего не вышло. Я лежала, вытянувшись во весь рост, на каких-то острых обломках.
– Себастьяно? – испуганно позвала я.
Никакого ответа, даже стонов не слышалось. В панике я поднялась, а когда увидела, где очутилась, приглушенно вскрикнула. Было не темно, но и не совсем светло. Меня окутывали матовые сумерки. Я находилась посреди каких-то развалин. Обломки стен многочисленных разрушенных домов покрывала смесь пыли и копоти. Вдали возвышалась обуглившаяся башня какого-то собора. Перед ней на развороченной булыжной мостовой распростерся темный силуэт, но лишь когда ветер немного развеял дым, я увидела, что это мертвый человек. Священник в сутане. Сдавленно вскрикнув, я пошла прочь, в отчаянии оглядываясь по сторонам.
– Себастьяно! – позвала я. – Себастьяно!
Я продолжала выкрикивать его имя, но видела вокруг лишь призрачные, оставленные людьми руины. Огромные, зазубренные дыры зияли в стенах разрушенных домов, от которых остались только груды развалин. Среди них обнаруживались уцелевшие фрагменты мирной жизни – потрепанные книги, наполовину сгоревший диван, погнутый велосипед, помятая машина, раздавленная кукольная коляска. На одном углу виднелся почти полностью сохранившийся кухонный гарнитур с холодильником, на который были налеплены семейные фотографии и яркие снимки детей. За кухней лежали еще три мертвых тела – семья, изображенная на фотографиях. Спотыкаясь от рыданий, я брела дальше вдоль этих бесконечных развалин. В затуманенном мозгу постепенно возникало понимание того, что произошло: я попала в хоррор из зеркала Эсперанцы, в альтернативное будущее, где была лишь война, смерть и разрушение. Так вот каким стал бы Париж, если бы в 1625 году никто из Стражей времени не вмешался и что-то там не предотвратил, что бы это ни было.
