– Как видите, – продолжала я, – нет никаких внешних повреждений.
– А что за кровь на сиденье машины?
– Следствие посмертного выдоха. Она начинала разлагаться. Я не обнаружила ни ссадин, ни ушибов, ни следов от пальцев. Однако вот здесь, – я показала ему фотографию шеи, сделанную во время вскрытия, – в грудинно-ключично-сосцевидных мышцах у нее с обеих сторон кровоизлияния. Кроме того, есть трещина подъязычной кости. Смерть явилась результатом асфиксии из-за оказанного на шею давления...
Марино неожиданно резко прервал меня:
– То есть вы ведете к тому, что ее задушили? Я показала ему другой снимок.
– Помимо этого, у нее на лице петехия, или, иначе говоря, точечные кровоизлияния. Все эти факты говорят об удушье. Да, ее убили, и я бы посоветовала как можно дольше не давать это в газеты.
– Мне, как вы понимаете, это не нужно. – Он взглянул на меня красными от усталости глазами. – В данный момент на мне висят восемь нераскрытых убийств. В Энрико не чешутся по поводу Эдди Хита, а его старик названивает мне чуть ли не каждый день. Не говоря уже о том, что в Мосби-Кортс сейчас идет настоящая нарковойна. Веселенькое Рождество! На черта мне все это?
– Дженнифер Дейтон тоже этого было не нужно, Марино.
– Ладно, продолжайте. Что вы там еще нашли?
– У нее действительно было высокое кровяное давление, как и говорила ее соседка миссис Клэри.
– Гм, – буркнул он, отводя от меня глаза. – А как вы это узнали?
– У нее была левосторонняя гипертрофия желудочка, или утолщение левой стороны сердца.
– А это бывает из-за высокого кровяного давления?
– Да. Очевидно, я обнаружу фибриноидные изменения в микроциркуляторной части сосудистого русла почек, или ранний нефросклероз. Я также предполагаю гипертензивные изменения в церебральных артериолах, но не могу с уверенностью говорить об этом, пока не посмотрю в микроскоп.
– Вы имеете в виду, что клетки мозга и почек при высоком кровяном давлении отмирают?
– Можно так сказать.
– Что-нибудь еще?
– Ничего существенного.
– А содержимое желудка? – спросил Марино.
– Мясо, овощи, частично переваренные.
– Алкоголь или наркотики?
– Никакого алкоголя. Насчет наркотиков пока не известно.
– Следы насилия?
– Ни травм, ни других признаков сексуальных домогательств. Я взяла мазок на наличие семенной жидкости, но результатов у меня еще нет. Во всяком случае, трудно что-либо утверждать.
По лицу Марино невозможно было судить о его реакции на все услышанное.
– У вас есть какие-нибудь соображения? – спросила я наконец.
