— Нана…
— Ммм?
— Ты помнишь, что здесь была Анна? — как-то странно поглядывая на Ноя, поинтересовался Яков.
В судорожной попытке припомнить события сегодняшнего утра, я медленно отвела волосы от лица. Нерешительно покачала головой:
— Нет, — шепнула я. — Ничего такого я не припоминаю. Все плохо, правда? Все очень и очень плохо…
— Наоборот, маленькая. Анна — это твоя сестра. Завтра мы узнаем результаты ее тестов, и, вполне возможно, этот ужас закончится.
Кивнув головой, я перевела взгляд на Ноя. На самом деле не существовало никаких гарантий, что донорский материал сестры мне подойдет. Брат был тому живым примером. Я запретила себе надежду.
— Это как раз то, что мне нужно…
— Знаешь, что самое удивительное? Вы с ней знакомы.
— Да? И кто же эта Анна?
— Анна Чен. Это имя о чем-нибудь тебе говорит?
— Еще бы… Когда-то я очень завидовала ее успехам. Поверить не могу, что она — моя сестра. Здесь точно нет никакой ошибки?
— Абсолютно. Я все досконально проверил.
— Она, в первую очередь, жадная до сенсации журналистка. Будь с ней поосторожнее, — предостерегла я мужа, отгоняя от себя ревность, которая, непонятно по какой причине, наполнила мое сердце. Анна уступала мне в красоте. А Яков никогда бы меня не предал… Но почему-то наличие другой женщины в его окружении меня тревожило все сильнее.
Нет, все же, как удивительно… Анна.
— Я учту. Только, знаешь, она не показалась мне такой уж плохой. Анна рассказала нам кое-что важное.
— Да? И что же? — мое настроение портилось все сильнее.
Яков бросил нерешительный взгляд на Ноя, и после недолгих колебаний скомандовал:
— Расскажи ей все…
И он рассказал. Рассказал страшные вещи, которые пробили еще одну брешь в моей душе. А ведь я думала, что она навсегда очерствела… Умирающий человек становится эгоистом. Это вынужденная мера, позволяющая ему сконцентрироваться на борьбе… Как же страшно это звучит — умирающий человек. Как же страшно, Господи…
— Анна сказала, что ты вела расследование этого дела, когда мы познакомились.
— Да… Да.
— Может быть, ты сможешь помочь нам?
Черт… Я пыталась вспомнить то время, правда, пыталась, но чем дальше я погружалась в глубины памяти, тем отчаяннее меня выталкивало на поверхность волной чудовищной боли. В изнеможении я откинулась на подушку.
— Не получается, Яков… Ничего не получается. Я теряю себя… Теряю.
— Нет-нет, маленькая… Не говори так, ты просто устала. Сегодня был тяжелый день, он измотал тебя. Скоро все наладится, мы найдем тебе донора. Мы найдем.
