— Понял! — закричал Шишкин и бросил ему кусок сахару.
Лобзик на лету подхватил сахар и проглотил в два счёта.
— Ну-ка, считай ещё раз! — закричал Шишкин.
— Гаф! — ответил Лобзик.
И снова кусок сахару полетел ему в рот.
— Ну-ка, ещё разочек!
— Гаф!
— Понял! — обрадовался Шишкин.— Теперь у нас пойдёт наука.
В это время вернулась мать Шишкина.
— Почему сахарница на столе? — спросила она.
— Это я взял немного сахару, чтоб выучить считать Лобзика.
— Ещё что выдумал!
— Да ты только послушай, как он считает.
Шишкин положил перед Лобзиком кусок сахару и сказал:
— Ну-ка, скажи, Лобзик, маме, сколько здесь кусков сахару?
— Гаф! — ответил Лобзик.
— И это всё? — спросила мама.
— Всё, — сказал Шишкин.
— Не многому же он у вас научился!
— А что ты хочешь? Ведь Лобзик — не человек. Сейчас он научился до одного считать, потом мы научим его до двух, потом — до трёх, а там, глядишь, он и все цифры выучит.
— Глядишь, придётся мне от тебя сахарницу прятать, — сказала мама.
— Я ведь не для себя беру, — обиделся Шишкин. — Я для науки.
— «Для науки»! — усмехнулась мама. — А свои уроки ты сделал?
— Нет ещё, сейчас буду делать.
— Ты ведь обещал, что к моему приходу у тебя всегда будут уроки сделаны.
— Будут, будут! Это я только сегодня забыл из-за Лобзика.
— Ну, смотри же! Если не будешь уроки делать вовремя, то не разрешу тебе брать сахар и сахарницу спрячу.
Мы с Костей засели делать уроки вместе, потому что он ведь даже не знал, что задано, а на другой день принялись продолжать обучение Лобзика.
— Надо учить его не только сахар считать, а чтоб он понимал цифры, — сказал Костя.
Мы взяли кусочек картона, написали на нём цифру «один» и показали Лобзику.
— Вот это, Лобзик, цифра «один». Всё равно что один кусок сахару,— сказал Шишкин.— Ну, говори: какая это цифра?
— Гаф! — ответил Лобзик.
— Молодец! Это он сразу понял, — обрадовался Шишкин. — Теперь перейдём к цифре два.
Он положил перед Лобзиком два куска и сказал:
— Считай!
— Гаф! — ответил Лобзик.
— Неправильно! Ты говоришь — один, а тут два. Что нужно ответить?
— Гаф! — снова ответил Лобзик.
— «Гаф»! — передразнил его Костя. — Где же тут «гаф», когда здесь «гаф-гаф»? У тебя на плечах что: голова или кочан капусты?
— Гаф! — ответил Лобзик.
— Затвердила сорока Якова одно про всякого! Где ты тут видишь один? — закричал Шишкин.
Лобзик в испуге даже попятился.
— Ты не кричи, — говорю я. — С собакой надо вежливо обращаться, потому что она будет бояться и ничему не научится.
Шишкин снова принялся объяснять Лобзику, что один — это один, а два — это два.
