Но важнее всего, Шан использовали то же самое письмо, что и более поздние китайцы. Трудность нанесения иероглифов на кости диктовала эллиптическую лаконичность выражения, определявшую литературный китайский язык до 1921 года, когда речистый простонародный язык заменил строгий классический китайский в качестве письменного языка. Трудно переоценить важность общей системы письма в постепенном — в течение тысячелетий — возникновении китайской идентичности: хоть в Китае и в мировой китайской диаспоре говорят на сотнях совершенно отличных друг от друга диалектах, все пользуются на письме одними и теми же иероглифами. Дайте грамотным китайцам с противоположных концов страны или земного шара ручку или кисть, и они смогут общаться. И сегодня китайцы, принадлежащие к самым широким социальным слоям — ученые, бармены, дворники и таксисты, — объединяются агрессивной гордостью за свою трехтысячелетнюю традицию письма, у которой нет современных аналогий в большинстве западных стран, и пренебрежительно сравнивают «простые, искусственные языки Запада» с безграничной утонченностью и сложностью письменного китайского языка.
Конечно, многое должно было поменяться в Китае в последующие три тысячи лет — в том числе династии и границы. В 1025 году до н. э., менее чем через два столетия после появления первой сохранившейся гадальной кости, государство Шан было покорено династией Чжоу, царским домом, который станет номинально претендовать на лояльность — вплоть до 256 года до н. э. — нескольких царств к северу от реки Янцзы, чью культуру можно вполне определить как китайскую. Но базовые элементы китайской цивилизации — элементы, которые Конфуций, выдающийся китайский философ, положит в основу собственного политического и общественного мировоззрения более чем через пятьсот лет, — уже были в наличии: узы патриархального обычая и политической организации, обеспечивающиеся огромной ритуальной силой письменного китайского языка.
И как только возникли и стали преемственно развиваться китайские культура и общество, появилось и стеностроительство: внутри и вне деревень, поселков и городов. Сегодня любовь китайцев к стенам уже не так бросается в глаза случайным наблюдателям, как некогда. XX век, век революций, войн и коммунизма, обратил сотни километров китайских стен просто в горы камня. Одним из самых вопиющих примеров намеренного разрушения стала замена Мао Цзэдуном в 1950-х годах старой городской стены Пекина на кольцевую дорогу. Однако ранние китайские поселения представляли собой скопление стен, а самую древнюю из них, датируемую третьим тысячелетием до н. э., обнаружили во время раскопок в районе Луншань, провинция Шаньдун, в северо-восточном Китае. Самая впечатляющая из сохранившихся со второго тысячелетия до н. э. стен (примерно 1500 год до н. э.) опоясывает шанский город Ао — северную часть современного Чжэнчжоу в Хэнани — на протяжении семи километров, и в отдельных местах все еще достигает девяти метров в высоту. Именно в эти два тысячелетия была освоена фундаментальная техника китайского стеностроительства, использовавшаяся и в эпоху расцвета строительства стен при династии Мин: трамбовка. Сбивался короб из досок или делалась кирпичная кладка в качестве внешней оболочки, внутрь насыпалась обыкновенная земля, составлявшая основу стены. Поскольку сооружения возводились из местного материала, то стены из утрамбованной земли имели преимущество в скорости и дешевизне строительства — очень важный момент для цивилизации, которой придется строить столько стен.
