Из дома вышла Даша. Утренний свет собрался в белокурых кудрях, губы и лицо еще не несли следов помады и прочей косметики — все это появится по дороге к Ростову. Жена решила одеться легко: в джинсовые шорты с распущенными штанинами, сланцы и старенькую кофточку, которую очень любила и ни за что не хотела выбрасывать. Она подошла и поцеловала мужа в щеку.
— Ты готов? — спросила Даша.
— Да. Вещи уже погрузил. А ты?
— Сейчас с мамой и папой попрощаюсь, и можем ехать.
— Тогда я завожу.
Макс открыл переднюю дверцу, провернул ключ в замке зажигания. Старенькая семерка затарахтела, но завелась. Он поправил ворот рубашки, залез в задний карман джинсов, проверяя, не забыл ли паспорт. Из дома вышли тесть с тещей — такая классическая Шолоховская семья. Дед в синих казачьих брюках и тельняшке, бабка в чем-то непонятном и сборном, как солянка. Тут и юбка, и шерстяные носки, и платок, и еще какая-то хрень.
— Максимка, ты машину-то осторожней веди, — сказала теща.
— По радио передали, что в Маныческой трех милиционеров убили, — поддержал дед.
— Мам, пап, — чмокнула родителей Даша. — Мы погнали.
— А вот и не гоните! — сказала теща. — Тебе что примера сестры мало? И машину вдрызг, и еще ногу сломала…
— Так я же не за рулем, а Макс водитель опытный.
— Ну, езжайте с богом, — напутствовал тесть.
Даша залезла в машину, Макс пожал руку деду, а бабку поцеловал на прощанье.
Они выехали из Семаков примерно в девять утра, и двинули к Ростову. Погода стояла оболденная, солнце светило в спину, с полей в салон залетал запах тины и травы. Трасса оказалась почти пустой, что и неудивительно — воскресенье.
Макс погладывал, как жена обретает городской облик. Ресницы тщательно подводились, губы красились, румяна накладывались. Следом пальцы подверглись лакированию, а прическа из унылого конского хвоста, заструилась по плечам. Красота! Он, наконец, закурил — родители жены неодобрительно к этому относились и вместо привычной пачки в день, приходилось обходиться тремя-четырьмя сигаретами, а с утра ни-ни. Салон наполнился дымом, Даша открыла окно.
— Что там папа говорил? — спросила Даша.
— Вроде ментов в Маныче завалили.
— Скоро как в Дагестане станет. — Даша поджала ноги, начала подкрашивать ногти.
— И не говори… — сказал Макс выпуская очередное облако дыма. — Ты смотри, полдесятого, а уже на работе.
Макс и до этого ехал медленно — все же семерка не новая, а еще баллоны в багажнике; теперь он и вовсе снизил скорость до тридцати километров. Внимание привлекла какая-то девица, стоявшая на остановке. Даша оторвалась от педикюра и тоже вылупилась на ночную бабочку. Сомнений в профессии девушки нет: ярко-рыжие волосы, лиловая кофточка, обтягивающие джинсы и лицо, раскрашенное как у клоуна или индейца.
