Не тревожимые более ничем, достигли они пещеры, причем сворачивали на минуту, чтобы захватить с собой орехи и плоды, набранные женщиной среди дня в то время, когда ребенок спал. Плоды помещались в большом древесном листе, края которого были собраны вместе и стянуты крепко лентой из плотной травы, образуя удобный мешочек с двумя или тремя фунтами съедобного, представляющего добытую женщиной долю для ужина. Что касается мужчины, то его запас был гораздо значительнее.
Мужчина и женщина проползли через узкий вход и встали на ноги в полости, образованной скалами и занимавшей до трех саженей в квадрате в полу и до двух саженей высоты. Взглянув вверх, можно было видеть мерцавший свет, падавший через отверстие, служившее и дымовой трубой, выдолбленное с большим трудом от поверхности земли вниз, в пещеру. Под самым отверстием находился очаг, так как люди уже научились употреблению огня и дошли даже до такой утонченности, как отведение едкого дыма. В очаге тлелась зола из дров самой твердой породы, способных поддерживать долгий жар; у пещерного человека не было ни кремня со сталью, ни спичек и, если огонь случайно погасал, то добыть его вновь можно было лишь с большим трудом. Теперь такого затруднения не представлялось. Вздув золу, получили кучку тлеющих углей, а брошенные на них прутья и сухие ветки образовали веселое пламя. Хозяин, стоя среди освещенной таким образом пещеры, смеясь, показывал на обилие принесенного им мяса. Оно было наилучшего качества и в таком количестве, что донести его в пещеру значило подвергнуть серьезному испытанию силу этого могучего человека. По качеству такая пища удовлетворила бы эпикурейца наших дней, а по количеству ее было достаточно по крайней мере на целую неделю всей семье: то была задняя часть лошадиной туши.
Несмотря на случай с гиеной и ребенком, пещерная семья была довольна приходившим к концу днем. Конечно, не подоспей во время женщина к ложбинке, где был оставлен ребенок, произошла бы трагическая гибель этого маленького и многообещающего пещерного ребенка, и родители тосковали бы, как тоскуют о потере детенышей даже дикие звери. Но в умах пещерных людей слабо хранились воспоминания о прошедших, хотя бы и угрожавших гибелью опасностях, и наша чета не создавала себе лишнего беспокойства, рисуя страшные картины возможного несчастья. Мать встретила дома изобилие пищи, а отец чувствовал себя обладателем королевского богатства. Он столкнул кусок скалы в пропасть до пятнадцати сажен глубины на проходивший внизу табун маленьких диких лошадей и, по счастливой случайности, одна лошадь была убита. Теперь в пещере настал праздник; и муж, и жена были в полном довольстве и чувствовали прекрасный аппетит.
