грудь, печень глянули: ба, да не третья, четвертая. Она же последняя стадия. Напрасно, выходит, делали операцию. Уже интересно, да? Стали вводить химию, не попали в вену, пришлось руку резать. Вот картина: правая рука висит — грудь , левая не работает из-за химии. Хорошо хоть, голову мыть рук не требуется, волосы выпали. Химия, химия… Удивительно что? У родителей рака не было. Сама ни одной сигареты не выкурила. Врачи говорят: сглазили. Так и сказали, серьезные люди, профессора, заслуженные деятели не знаю чего, светила, -лидеры, определили: сглазили. В церковь ходит теперь. Вот и сегодня. Видели очередь? Мощи какие-то высокоэффективные завезли. Меня вот в церковь не тянет, нет. Не в чем каяться. Совесть чистая, это у нас наследственное. По мужской линии. А Люся скоро в поездку поедет, в паломническую. По святым местам прошвырнуться. Ничего, я считаю, пусть. Все теперь в Бога верят. Вот и на пишут: ин год траст, обращали внимание? Мол, на Бога надейся… Все правильно.
А хороша была ! Вроде и не совсем дура. Да и я тогда был недурён. В институт пришла поступать, а там я такой на билетах в приемной комиссии. Сижу, абитуриенток разглядываю. Студент четвертого курса, небожитель практически. Пиджак у меня был вельветовый. Неудачный билет, помог поменять. Ох и аппетитная была Люсенька! Грудь, … вообще ни у кого такой нет. Как-то, знаете, само сделалось, я в тот момент настроен был на брак с простой девушкой. Капитанская дочка. Папашу ее капитаном Зверевым звали. Милое дело жениться на дочери военнослужащего. Чтоб его тут же куда-нибудь перевели, с глаз долой. Так и вышло — перевели. Не его одного. Ограниченный контингент, Афган. Так что моя сирота. Наши четыре аула спалили за капитана и три кишлака. Отомстили за Зверева.
Правильно говорят: враги человеку — ближние. Но! Любите врагов своих. А что делать, если, как у меня, например, нету врагов? Разве что вправду — ближние. О чем я? Ах, да…
Сердце красавицы… Вот привязалось. Не помните, кто написал? Да не музыку, а слова. К музыке я испытываю безразличие. Некоторые только вещи нравятся. Траурный марш. Симпатичное произведение. Могу, допустим, послушать орган. Скучно? Разумеется, скучно! Ужасно! Но — все-таки. Вещь. А сказать, почему столько народу орган слушает? Чувство, что культуру хаваешь ложками. Это вам не скрипочка: выходит какой-нибудь Яша чахоточный (напевает начало ми-минорного концерта Мендельсона)
