– Отчим, – поправляю я.
– …тчим обращался с тобой. Меня бесит, что тебе приходится жить с этим, но я рад, что ты пытаешься выбраться, ведь именно это ты делаешь, верно? Ты много работаешь, получаешь идеальные оценки и высокие рейтинги, которые гарантируют зачисление в лучшие вузы, и делаешь все это, чтобы сбежать. – Он проводит большим пальцем по моей щеке. – Я не хочу быть помехой, но очень хочу тебя. Думаю, это что-то да значит. Но я терпеливый парень и приму то, что ты можешь дать прямо сейчас. Я тут не для того, чтобы давить на тебя или все усложнять, а чтобы облегчить твой груз.
Мое сердце громко стучит в пространстве между нами, которое он сокращает за один шаг.
– Мой отец умер, когда мне было три года, – хрипло говорит он, – погиб в аварии. Я почти не помню его, но помню, как просыпался и слышал по ночам плач мамы. Помню ее лицо, когда она не могла купить мне новые коньки или новую видеоигру. Однажды она сильно разозлилась из-за того, что я баловался в гостиной и пробил лампой телевизор, и хорошенько взгрела за это. – Он смотрит скорее с грустью, чем с гневом. – Она работала на двух работах, чтобы у меня была возможность играть в хоккей, и после окончания школы этой весной я планирую избавить ее от всей этой тяжелой ноши. Но я также знаю, что хочу разделить с кем-то свою жизнь. Моя мать одинока. Я не хочу для себя подобного. И для тебя я такого тоже не хочу.
Когда он целует меня, это непохоже на прежние наши поцелуи. Те были грубыми, жаркими и страстными. Этот мягок, как лепесток и сладок, как сироп, которым он обильно полил свои слова. С каждым прикосновением его губ к моим он повторяет свое обещание давать мне лишь то, что я прошу.
Поцелуй сладкий, нежный и вдумчивый, поэтому пугает меня больше, чем все остальное.
11
Такер
Через пару дней после разговора с Сабриной во дворе я заставляю себя подняться с дивана Фитци и готовлюсь к жесткой утренней тренировке. Я не планировал оставаться у него прошлой ночью, но мы играли до двух ночи, и не было смысла ехать домой в пять тридцать, учитывая, что тренировка начинается в шесть.
Фитци живет один в квартире размером с обувную коробку, расположенной в Гастингсе. Его «спальня» отделена от гостиной занавеской, которую он подвесил к потолку. Чтобы пробраться в крошечную ванную, я вынужден практически карабкаться через его кровать.
Огромный, покрытый татуировками хоккеист спит как убитый, распластавшись на животе, так что я не очень вежливо шлепаю его по заднице и направляюсь в ванную.
