Леня - единственный, кто не побоялся переписываться с нами. Какими-то путями он узнал наш адрес в эмиграции, который поначалу часто менялся, сообщал новости, присылал свои песни. Однажды написал, что тоже хочет уехать. В Италии, в Остии, на Лидо, нам передали бутылку шампанского из Союза с запиской от Гарина: "Нашел бутылку 1973 года (год нашего отъезда). Выпьете за мое здоровье - вам все равно, а мне приятно будет". Это было за несколько месяцев до его загадочной гибели".
Укрепляя собственное благосостояние, супруги все больше лелеяли мысль об отдельной квартире. Комната на Ольховской из предмета маленькой гордости превратилась в каждодневный укор их тщеславию. Шварц еще не вступил в Союз композиторов, но уже очень рассчитывал на помощь композитора Аедоницкого, чьи песни ("Для тех, кто ждет", "Осень на пляже", "Ты погоди") Лариса Мондрус успешно пропагандировала. Павел Кузьмич занимал ответственный пост в жилкомиссии СК и вовремя подсказал Шварцу, что на Преображенке начинается строительство кооперативного дома Союза композиторов. Эгилу следовало немедленно обратиться к начальнику хозотдела СК, проживавшему, кстати, в том же доме на проспекте Мира, что и Аедоницкий. Тревогу вызывала одна проблема: Мондрус и Шварцу полагалась лишь двухкомнатная квартира. В будущем же доме оставались только трехкомнатные, остальные были распределены. А на дополнительную площадь они как бездетная семья претендовать не могли.
В результате недолгих размышлений созрела небольшая авантюра. О ребенке им уже думать не приходилось, поджимало время. У своей знакомой, врача-гинеколога, Мондрус выпросила справку, что она беременна. На основании этой "липы" их, по ходатайству Аедоницкого, включили в список на трехкомнатную квартиру. К несчастью, строительство, как это у нас было в порядке вещей, изрядно затянулось.
Прошло полгода. Не подозревая о коварстве случая, Мондрус и Шварц собрались как-то в гости к Аедоницкому. Подходят к его дому, а навстречу им попадается тот самый начальник "хозо", которому отдавали документы. Глянул он на стройненькую Ларису Мондрус и сразу все понял:
- А вы, ребята, оказывается, надуваете меня. Это мягко говоря. Вам, кажется, рожать пора, а вы... Нехорошо.
Возражений не последовало. Была лишь немая сцена, почти по Гоголю. Мондрус, разумеется, выдающаяся артистка и очень нуждается в дополнительной площади, но закон есть закон - не помогло даже ходатайство Аедоницкого. Теперь уже отказ пришел из районного жилуправления. Квартира на Преображенке накрылась.
