Он прошёлся взглядом по моему телу, а потом остановился на лице. Оценивая меня, пытаясь понять.
— Прошу.
— Хорошо, — мягко ответил он, и кивнул, когда в его глазах отразилось понимание. — Останусь, сколько пожелаешь. — Он достал рабочее кресло и поставил его напротив меня, будто показывая, что сдержит обещание не только на словах.
Убедившись, что он никуда не уйдет, я облегченно вздохнула и села обратно на кровать.
— Я не задержу тебя надолго. Я просто… не хочу сейчас оставаться одна.
Он в раздумьях свел брови. Я всегда нервничала, когда он так смотрел на меня, будто видел насквозь.
— Это просто кровные узы, — сказал он после короткой паузы. Будто знал, какие мысли снедают голову, даже без касания. — Что бы ты сейчас к нему не чувствовала — это не по-настоящему, Джемма.
— Знаю, — сказала я, но прозвучало слабо и неубедительно. Я уставилась на деревянный пол, шаркая по нему туда-сюда туфлями, как ребенок-непоседа.
— Эй. — Он наклонился и коснулся моего подбородка. — Со временем эта связь исчезнет. Обещаю.
— Знаю, — повторила я. Но правда была в том, что я уже ни в чем не была уверена, и тем более что касалось кровных уз и того как они работают.
— Хочешь это обсудить?
Я качнула головой, не зная с чего начать.
— Я даже не знаю кто я такая. Не понимаю: мои ли чувства, которые я ощущаю… или они принадлежат другому.
— Из-за кровной связи, — закончил Трейс, заботливо глядя на меня.
Я кивнула.
— Кажется, у меня в голове полный беспорядок.
Он сел на кровать возле меня и стал смотреть вперед, обдумывая.
— Это касается и наших отношений? — тихо спросил он, не глядя мне в глаза.
— Нет, конечно же, нет, — ответила я без колебаний, ведь это была правда. Мои чувства к Трейсу были более, чем реальны, и они ничуть не изменились. Он прочно обосновался в моей жизни, оставил непреложный отпечаток на сердце.
Но Доминик каким-то образом стал пробираться через мои и так слабые, возведенные подсознанием, стены. Он стал скрестись по ним, чтобы приютиться. И хотя я понимала, что мои чувства к нему не были реальными, а наоборот — мимолетными, были подделкой и мне их навязали — это всё равно не отменяло моих ощущений.
— Знаешь, я скучаю по тебе, — сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть мне в глаза. Он сжал челюсти, как будто старательно пытался не сказать всё то, что ему хотелось.
— Я сижу прямо здесь.
— Я не об этом.
Его глаза истязались печалью, которой доселе не было. Мне разрывало сердце осознание, что я приложила к этому руку, что я была причиной его боли.
