Горечь | страница 21

И только один человек подходил под это описание.

Не теряя времени на раздумья, я направилась через город к поместью Хантингтонов. Я убеждала себя, что мне нужна помощь Доминика в составлении толкового плана — плана, которому потребуется определенная толика его дьявольских манипуляций — но часть меня также знала, что я просто не хотела быть одна.

И за это я ненавидела себя даже больше, чем Доминика Хантингтона.

Когда я пересекла город, был уже почти полдень. Солнце скрывалось за плотной пеленой серых, пухлых облаков, по-прежнему отказываясь почтить мой тусклый мир своим присутствием. Я попыталась вспомнить последний раз, когда я чувствовала солнце на коже, разомлев от тепла в костях, но все это казалось таким далеким, чтобы помнить. Просто еще одно недосягаемое воспоминание о каком-то мире, который был когда-то мне знаком.

Взглянув на царственный особняк, расположившийся на акре укрытой туманом земли, я почувствовала, как ускорился мой пульс от воспоминания о моем предыдущем визите сюда.

Теперь все по-другому, сказала я себе. Я знала, кто он такой, и я могла себя защитить. Набравшись храбрости, я поднялась на крыльцо.

Постучав дважды, я отступила назад и закусила губу, ожидая. Я уже собиралась развернуться и уйти, когда дверь наконец-то распахнулась.

Из всей одежды на Доминике была только пара черных брюк и надменная улыбка. Как будто он знал о моем визите и специально решил одеть единственное, что могло лишить меня дара речи. Я не хотела смотреть, но любопытство завладело мной словно пресловутой кошкой.

— Какой приятный сюрприз, ангел.

Мой взгляд скользнул по подтянутым, угловатым мышцам, облегающим его торс.

Он прислонился к дверному косяку и ухмыльнулся.

— Пришла полюбоваться достопримечательностями?

Я бросила на него предостерегающий взгляд.

— Я пришла увидеться, чтобы обсудить план.

— Будем придерживаться этой легенды?

— Забудь. — Развернувшись на каблуках, я начала спускаться с крыльца, фыркнув: — Даже не знаю, зачем я сюда пришла.

— Зайди хотя бы на минуту, — позвал он, но я не замедлила шаг. Когда вернуть меня уговорами не получилось, он решил поговорить со мной мысленно. «Ангел, вернись». Его голос пробрался в мой мозг словно щекотка, которую я не могла смахнуть.

Я остановилась на полпути.

— Убирайся из моей головы, Доминик!

— Пожалуйста, войди. Обещаю, я буду вести себя хорошо.

Я повернулась к нему. Присущее ему самодовольное выражение куда-то подевалось. Его глаза, обычно темные и угрожающие, выглядели уязвимыми, даже одинокими. Не знаю, почему, но первый раз в жизни, мне стало его жаль.