— Нет, ничего не случилось, — издевалась я, попивая красное вино, отвратительное на вкус.
У моего папы был своеобразный вкус, когда дело доходило до алкоголя. Лучше дайте мне «Amaretto», и я выпью его в горах в любой другой день, ведь «Amaretto» и близко не стояло с этим виноградно-уксусным нечто! Тьфу. Папа вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Отличная идея. Джеймс хороший парень.
— Относительно этого я не сомневаюсь. А еще он красив, обаятелен, ему досталось замечательное тело…
— Пожалуйста, Майя…
— Умен, знает, что делает — он идеален. Он будет замечательным мужем для своей будущей жены. Которой буду, кстати, не я, — сказала я, решительно кивая. — Конец дискуссии.
— Майя, прошу тебя. Он знает свое дело так же, как знаю его я. Он надежный, и с ним тебе не придется делать и половины того, что делаю я. Вы сможете стать семьей. Будущей семьей. Вместе вам было бы здорово.
Нет, этого не будет. Я вздохнула и посмотрела на огонь. Камин — я так хорошо его знаю, ведь перед камином у меня неоднократно был секс. И очень много раз. Но теперь он больше никогда не произойдет. Не будет этих острых ощущений и этого оживления. Будучи в браке, особенно хорошо устроенном браке, это кажется таким концом. Не будет больше диких ночей. Вздохов в унисон. Не поймите меня неправильно, я не шлюха. Я спала только с четырьмя парнями. Мне двадцать один и после университета, законченного со степенью в области химии, я с нетерпением жду того дня, когда смогу взять в фармацевтический бизнес своего отца. Надеюсь, что это случится скорее поздно, чем рано.
— Детка, — произносит он низким голосом, в то время как его голубые глаза полны эмоций. — Есть одна вещь…
Позже… позже… позже. Я резко вдохнула, я поняла по его глазам, что сейчас будет что-то плохое.
— Химиотерапия не удалась.
— Что?
— Это фа…
— Я слышала!
Я смотрю в его усталые глаза и замечаю, каким изможденным он стал. Какой стала его кожа. Почти желтая и свисающая с костей. Его красивые голубые глаза сейчас темные и туманные, полные боли. Его рак легких был похож на долгую битву, которую, как мы были уверены, он победит. Ему всего лишь пятьдесят! С ума сойти! И он всегда был здоров! Этого просто не может быть.
— Как долго? — мой голос хрипит, я говорю почти шепотом.
Он раскрывает руки, и я бросаюсь к нему. Вдыхаю глубоко его запах. Появляется тепло.
— Меня лечат при помощи новых таблеток. Врачи думают, что от шести месяцев до года.
Слезы начинают течь, тяжелые большие слезы чистой печали. Как я могу потерять этого человека?! Ведь я так люблю его!
