Вероятно, потрясенный, что я немного открываюсь ему.
Я лишь пожимаю плечами.
— Наверное, я собиралась сегодня с девчонками пойти выпить.
— Точно.
Я замечаю его щенячий взгляд и вздыхаю прежде, чем выдаю искреннюю улыбку.
— Если хочешь, может, придешь? Крис и Тони должны быть там.
— Ты уверена?
— Если бы я этого не хотела, то не стала бы предлагать.
— Что ж, замечательно. Тогда отправляйся на пробежку. Скоро увидимся, — улыбается он, а затем целует меня в лоб.
Пока у моего отца не обнаружили рак, я помню, как бегала с музыкой, мне не о чем было беспокоиться, не о ком заботиться. Учеба давалась мне легко, на занятия я не опаздывала, мои счета были оплачены, бак авто — полон, я редко питалась дома, так что никогда не волновалась, что оставила духовку включенной. Мой разум был всегда свободен. Все, о чем я волновалась — это о проблемах своих друзей, и большинство тех проблем можно было решить с помощью денег.
У Саммер как-то была проблема с сексом. И ее не стоило решать с помощью денег. Я осознала это, когда наняла для нее мужика. Она взбесилась. Но, к счастью, простила меня… спустя год.
Как только отцу поставили диагноз — это был шок для моего организма. Я знаю, как любить. Я знаю, как заботиться. Возможно, я кажусь мелочной и эгоистичной, большую часть времени, но я много времени посвящаю друзьям, упорно работаю, зарабатывая деньги, даже при всем при том, что у меня их больше, чем я могу потратить. Но, как я и упоминала уже, у меня никогда не было причин для переживаний.
Но затем внезапно мужчина, единственный мужчина, которого я по-настоящему любила, заболевает. И он болен настолько, что может умереть. А я даже не знаю, что делать. Моей мамы не стало, когда я была еще ребенком, поэтому я никогда ничего не чувствовала из-за ее отсутствия. Но теперь это касалось моего папочки. И что я должна была делать? Я стала бегать без музыки, слезы текли по моему лицу, пока мои ноги врезались в землю. Я бежала, пока меня не начинало тошнить, отчаянно желая облегчить боль в груди. В первый раз я осознала, что мои чувства были важны. Бег — это мое облегчение, и потом мой день обойдется без лишних чувств.
Теперь он мертв. Он действительно ушел, и я напугана. А мне не нравится быть напуганной, но, что я могу сделать? Мой отец всегда был рядом со мной. Всегда. И не важно, сколько мне было лет, я всегда могла свернуться калачиком возле него или почитать, или съесть мороженое, или смотреть глупые фильмы. С самого детства он читал мне газеты. Это был наш маленький ритуал, прежде чем он уходил на работу. И, несмотря на то, что я не жила дома с восемнадцати лет, я видела его каждый день. Он никогда не осуждал мой стиль жизни, никогда не осуждал мое поведение. Он просто удостоверился, что я не забеременею, заставив пить противозачаточные, удостоверился, что я знала об опасностях незащищенного секса. Большинство отцов не знали бы с чего начать. Мой отец был ученым, и он удостоверился, что я получила надлежащее образование в этой области.
