Я не включаю свой телефон до следующего утра. А потом сразу же удаляю все сообщения, сами знаете от кого. Оливер много звонил и писал мне, по-прежнему привыкая ко всем нюансам. Он также сказал, что Джеймс попросил его передать мне, что он любит меня, скучает по мне, и что мы предназначены друг для друга… Я сказала ему передать Джеймсу, чтобы он перестал преследовать его на работе. Ответ Джеймса: бесконечные звонки. Я так взбешена и расстроена, что предупреждаю, что сменю номер.
— Лукас, — говорю я, отвечая на телефонный звонок. — Как дела?
— Отлично, спасибо, — Лукас вздыхает. — Джеймс — с ним все плохо. Он искренне думал, что ты вернешься к нему. Он вчера был жутко пьян. Поговори с ним.
— Я разговаривала с ним.
— И?
— И он ничего не понимает.
— А?
— Он должен двигаться дальше. В любом случае я не хочу больше говорить об этом.
— Ты говоришь с ней? — я слышу отчаянный голос Джеймса, затем злобный голос Лукаса. Затем какая-то потасовка, Лукас ругается и кричит:
— Прости.
— Малышка, это я, — говорит Джеймс и всхлипывает. — Мне правда нужно, чтобы ты приехала домой.
— Он опять пьян, — кричит Лукас. — И плачет, как ребенок.
— Почему ты пьешь? — тихо спрашиваю я.
— Ты ушла от меня к Джейкобу? Ты хочешь его? — его голос едва слышимое бормотание.
— Я не ищу отношений, Джеймс.
— Ты врешь. Ты говорила, что трахнула бы его. Я заслуживаю этого… если ты его трахнешь, я по-прежнему хочу тебя. Тебя и деток от тебя. Я хочу тебя. Очень сильно. Приезжай домой. Ко мне, и давай заведем детей и поженимся и всякое подобное дерьмо.
— Как романтично, — я слышу, как Лукас смеется и затем вновь какой-то шум.
— Нет! — кричит Джеймс, как ребенок. — Я говорю с ней. Я буду петь для нее. Ей нравится это…
Эммм… не уверена насчет последнего.
— Детка. Ты мне нужна здесь. Очень.
— Я вернусь через несколько недель. У меня есть дела, которые нужно сделать. Мы можем поговорить тогда. Разберемся с делами. И разводом.
— Я скучаю по твоей киске. Так чертовски сильно.
— Хорошо, давай прекратим разговор.
Слышится какой-то удар, ворчание, борьба и потом тяжелое дыхание.
— Это я, — Лукас вздыхает и прочищает горло. — Да, он просто вырубился.
— Мне очень жаль, Лукас. — Я опускаю лоб на столешницу.
— Я не знаю, что с ним делать, Майя. Он в ужасном состоянии.
— Все хорошо? — спрашивает Джейкоб, приоткрыв дверь и просунув голову в щелку.
— Кто это? — рычит Лукас, и я клянусь, что слышу, как трескается его телефон.
Я закатываю глаза и киваю Джейкобу в ответ:
