Мой телефон звонит снова и снова. Я сажусь в постели в темноте и быстро поднимаю его. Ровно полночь. Черт побери, кто звонит в такое время?
— Алло? — шепчу я и проверяю, услышал ли Джеймс. К счастью, он все еще крепко спит.
— Майя, — Лукас с облегчением говорит в динамик.
— Привет, подожди секунду, — шепчу я и тихо выхожу из спальни. — Что случилось?
— Знаешь, ты сказала, я могу позвонить тебе, если в чем-то нужна будет твоя помощь, — его голос срывается, я слышу, как ветер разбивается о динамик телефона.
— Папочка, мне холодно, — хныкает Амелия на заднем фоне.
— Да, конечно, — говорю я, нервничая. — Что-то не так? Что случилось?
Я обуваю туфли и набрасываю пальто. Хватаю ключи от машины и выбегаю, не оглядываясь.
— Мы э-э. Нас выселили, и нам некуда было идти. Я думал, что найду что-нибудь до настоящего момента, но никто не помог нам и… — он немного всхлипывает и резко вдыхает.
— Я уже в пути, — говорю я и выскакиваю из лифта в холодную ночь. — Где вы?
— Мы возле «Уолмарт». Это рядом с моим домом.
Я кладу трубку и нарушаю все правила дорожного движения, когда проезжаю через город. Дороги относительно пусты, к счастью. Так что, я быстро добираюсь до «Уолмарт». Я вижу Амелию и Лукаса. Они стоят у двери. Два чемодана возле ног Лукаса.
— Эй, — говорю я, когда выбираюсь из машины. — Дай ее мне. И ставь чемоданы в багажник.
Он протягивает мне Амелию, которая дрожит и тихо плачет. Ее маленькие ноги оборачиваются вокруг моей талии, а руки обнимают мою шею. Я сажу ее на заднее сиденье и укрываю одеялом, прежде чем пристегиваю ремнем безопасности.
— Ребята, вы голодные? — спрашиваю я и включаю тепло, когда он забирается в машину.
— Нет, мы только что поели. Спасибо, Майя. — Он держит руки над обогревателем.
— Когда вас выселили? Уверена, они не могли выпнуть вас в такое время. — Если они сделали это, пусть молятся, что у них достойный юрист.
— Нет, они выселили нас еще утром, но…
Я поднимаю свою руку, чтобы остановить его. Я рассержена, взбешена, можно сказать. Я поворачиваюсь к нему, перед тем как включить зажигание.
— Но сейчас полночь.
— Я знаю, мы в отчаянии, — он совершенно не понимает, о чем я говорю.
— Нет, — говорю я и ударяю по рулю. — Я имею в виду, почему ты не позвонил мне раньше, черт возьми? Меня не волнует, что сейчас полночь, меня волнует, что твоя гордость не давала тебе позвонить единственному человеку, у которого ты знаешь достаточно денег, чтобы помочь. Я думала, что мы были друзьями?
