— Честно говоря, мы возвращались сюда вместе еще несколько раз перед свадьбой. Ты была пьяна. Поэтому, мне ничего не оставалось, как привозить тебя сюда с городских вечеринок, — произносит он, приподнимая брови.
— Ах, да. Мой косяк. Только точнее будет сказать, что мы не возвращались вместе, а ты нес меня на руках, — хихикаю я.
— И что же ты хочешь делать?
Я фыркаю, замечая неловкость, витающую в воздухе:
— Мы ведь женаты. А чем, по-твоему, должны заниматься супруги?
— Смотрят фильмы, обсуждают то, как прошел их день, — он поднимает брови и ведет меня к дивану, положив руку мне на затылок. — Готовят вместе.
— Ты забыл про секс.
— Ты что, постоянно думаешь о сексе?
Я опускаю подбородок и обдумываю это, притягиваю его, чтобы он сел рядом. Я поджимаю под себя ноги и поворачиваюсь к нему.
— В значительной степени. Тебе же только двадцать восемь, ты тоже должен думать только об этом.
— Мне двадцать шесть.
— Ты что серьезно? Ух, ты! Я даже не знаю возраст своего мужа, — мне кажется это забавным. Меня разбирает смех, и я хватаюсь за живот. Прямо как мой отец, когда разыгрывал меня тогда, в автомобиле. — Я думаю, что лучше всего сейчас будет сказать, что я ужасная жена. Может быть, мы все-таки должны начать отсюда.
— Откуда? — ухмыляется он.
И сейчас он чертовски сексуально выглядит. Черт.
Я посылаю свои грязные мысли куда подальше.
— Ну, ты же очень хорошо знаешь меня. Я сумасшедшая, я схожу с ума от секса, вечеринок, работы, кофе, шоколада.
— Да, есть очень много вещей, которые могут свести тебя с ума, — он усмехается и играет с локоном моих волос.
Костяшки его пальцев слегка касаются моего соска, когда он начинает накручивать локон на палец, а потом отпускает и делает все снова. Хитрец.
Я вздрагиваю, и откашливаюсь:
— Мой любимый цвет…
— Темно-фиолетовый и серый.
— Верно. А твой? Подожди… не говори мне… ммм… зеленый?
— Коричневый. Как расплавленный шоколад.
— У меня же как раз волосы такого оттенка, — ухмыляюсь я, а он придвигается ближе и смотрит на меня своими зелеными глазами, такими темными сейчас, как мох. — Продолжай.
— Фиолетовый. Как твои чудесные глаза, это еще один мой любимый цвет, — выдыхает он и приобнимает меня за шею. — Персиковый, как твои губы, — придвигается еще ближе. О, блин. — Цвет сливок, как твоя кожа, — он наклоняется вперед и шепчет слова мне в губы. — Красный, как румянец на твоих щеках, когда ты волнуешься, — он целует меня в губы.
Эх, это долбаное слово «прелюдия». Я резко обрушиваюсь на него, пожирая его рот, и взбираюсь на него, пока наши языки сплетаются в страстном танце.
