Перед казнью на стене камеры 3-го отделения полиции Александр Кравченко написал:
Не выдал никого.
Родина! Товарищи!!!
Бейте предателей.
Отомстите, отомстите!
Рано утром Александра Кравченко, Виктора Мамича и Василия Долгополова провели по улице к полуразрушенному зданию магазина. Они шли со связанными руками. В спины им упирались автоматы трех полицейских. Впереди жались друг к Другу четыре палача в черных масках.
Казнь опять была объявлена публичной — «для устрашения мятежного населения». Полицейские испуганно озирались по сторонам, опасаясь нападения. Начальник 3-го отделения полиции Бондаренко принял чрезвычайные меры: накануне чердаки домов, мимо которых проводили приговоренных, были тщательно обысканы и всю ночь там оставались автоматчики.
В толпе вполголоса переговаривались:
— Парни эти из боевой организации Мазая. А он человек отчаянный, гляди, попытается освободить товарищей.
— То-то полицаи так трясутся, не хватает здесь только танков…
Юноши шли с высоко поднятыми головами, не ускоряя шаг, несмотря на понукания начальника конвоя. Они своим мужественным поведением перед казнью словно ободряли жителей города-мученика, завещали им свою ненависть к фашистам.
Вступив на помост, Александр Кравченко крикнул толпе:
— Прощайте, товарищи! О нас не плачьте. Бейте фашистов!
К нему ринулся один из палачей в маске. Кравченко пнул его ногой, и у того слетела маска — это был полицейский Греков. Другого палача Кравченко ударил головой в грудь и сказал ему:
— Не трогай меня своими грязными руками. Я сам.
Он надел на шею петлю и крикнул:
— Вешайте! Но всех не перевешаете. Наши придут и отомстят. Да здравствует…
Начальник полиции выбил скамейку из под ног Кравченко и торопливо приказал:
— Скорее остальных!
На грудь повешенным полицейские прикрепили доски с надписями: «Партизаны». Три дня качались на виселицах тела советских патриотов. И три дня все проходившие мимо замедляли шаг…
Гитлеровцы пришли к выводу, что публичные казни «нецелесообразны с точки зрения психологии толпы», как указывал в своем донесении Шаллерт. В этом фашистов убедил рост числа подпольных групп после казни трех героев.
В рапортах из отделений полиции все чаще сообщали о подпольщиках. Удирая из города, фашисты не успели уничтожить архивы. И документы тех лет — сегодня красноречивые свидетели беспримерного мужества советских людей, поднявшихся на борьбу с гитлеризмом. Мужества тем более поразительного, что герои часто умирали безымянными, без всякой надежды на то, что кто-нибудь узнает о их судьбе…
